– Они на месте, – задыхаясь, произнесла Нина, снова возникая в моей спальне.
– Кто? – не поняла я.
– Часы на внешней стороне дома, – выпалила няня.
Гарик закрыл лицо руками и завыл от смеха.
– Нина, вы подумали, что Александр Михайлович сгрыз прибор для измерения температуры воздуха со стены? – уточнил Маневин.
Мой муж преподает в вузе, а еще он читает лекции взрослым людям, которые, не имея должного образования, ощутили тягу к знаниям по археологии и истории. Маневин часто слышит идиотские вопросы вкупе с нелепыми предположениями, поэтому его невозможно ни удивить чьей-то глупостью, ни рассердить. При общении с любым индивидуумом Феликс всегда спокоен, как удав после сытного обеда. А еще он обычно уточняет, о чем думал тот, кто адресовал ему совсем уж инфернально глупый вопрос.
Нина села на пуфик.
– Нет. Уличный градусник очень большой. Он никогда не поместится в желудке Александра Михайловича. Но полковник мог попытаться его покусать, вырвал из стены… Градусник упал на плитку, которой облицован дом, и разбился. Собаки утром побегут гулять, порежут лапы…
– Афина, иди первой на променад, – скомандовал Гектор, – ать-два. Левой! Правое плечо вперед! Хвост торчком!
– Так ты переживала за псов? – покраснел толстяк.
– Да, – не подумав, ляпнула Нина и мигом опомнилась, – а за вас я просто трясусь от ужаса.
– Не вижу дрожи, – надулся Дегтярев. – Замолчите все! Дайте мне сказать.
– Говори, – велела я, – никто тебе не помешает.
– Марина решила организовать идиотскую потеху, – зашипел полковник.
– Ой, ой, не выдавай секрет, сюрприза не получится, – попросила наша кулинарка.
– Ты здесь? – обрадовалась я.
– Ага, за дверью, – уточнила Марина, – она открыта, все слышно.
– Почему не входишь? – спросила я.
– Ну… мало ли… – пробормотала жена Дегтярева и очутилась передо мной.
– Матерь Божья, – попятилась Нина. – Вы в этом спите?
Марина одернула коротенькую плиссированную юбчонку оранжевого цвета и поправила кургузую кофту, которая не прикрывала пупок.
– Нет… это пижама для дома.
– Что тебя сюда принесло? – «любезно» поинтересовался ее муж.
– Встала в туалет, увидела в окно, что весь особняк в огнях, и занервничала. Последний раз люстры горели ночью, когда полковник подавился костью от утки.
– Не помню такого, – побагровел фиктивный муж.
– Да ну? – удивилась Марина. – Тебе стало плохо, вызвали «Скорую», тебя увезли в клинику, а когда там стали раздевать, косточка из свитера выпала. Я решила, что сейчас опять нечто подобное случилось. Быстренько оделась по-человечески и полетела из гостевого дома в особняк.
– Теперь нам для полного счастья не хватает только приезда китайского императора, – прошипел Александр Михайлович, потом показал пальцем на Марину. – Это ее идея с костюмами! Пусть сама и рассказывает.
– Ни за что, – возразила кулинарка, – хватит того, что они твой костюм видели. Что надето, зачем надето, сюжет сюрприза не выдам ни при каких обстоятельствах!..
– Нам надо знать размер градусника, – остановила ее я.
Марина открыла рот.
– Какого?
– Который проглотил полковник, – уже в сотый раз повторила я.
Жена повернулась к Дегтяреву.
– Дорогой! Он же просто висит! Ничего с ним делать не надо. Он является наглядным свидетельством болезни медведя.
– Термометр на груди! Фигня! – зашумел Дегтярев. – Кто из вас видел на улице больного медведя, у которого на шее болтается градусник?
Вопрос меня удивил.
– Я видела мишек в зоопарке, на улице в Москве они мне не попадались, – ответила я.
– Как меряют температуру? – еще сильнее рассвирепел полковник.
– Тридцать семь и четыре, – объявил голос, – вызывайте врача.
Дегтярев схватил Нину за руку.
– Слышала? Звони в «Скорую». Мне предстоит операция. Как это пережить? Что делать? Кто виноват?
Марина села около меня.
– Не надо нам хирурга, это просто полоска!
– Градусник? – уточнила я.
Блогер-миллионщица кивнула.
– Похожие для новорожденных продают, наклеил на лобик, и всех делов.
– Подожди, – остановила я Марину, – знаю про такие, они у Дунечки есть. Нам этот прибор не понравился, он часто врал. Но они одноразовые, а этот говорит и говорит из желудка Дегтярева.
Марина начала шептать мне на ухо. Вскоре я узнала, в чем дело. Жене Дегтярева предложили прорекламировать в «Инстаграме» безопасные градусники нового поколения. Они чуть больше тех, что Манюня купила для дочки. Зато их можно использовать до тех пор, пока не иссякнет заряд у крохотной батарейки…
– Говори громче, я плохо слышу, – потребовал Гарик.
Марина осеклась.
– Вообще-то я объясняла одной Даше.
– Прости, мы слышали тебя, не хотели этого, но ты так громко шептала, – смутился Феликс. – На какой срок рассчитано действие батарейки?
– Примерно на год, – ответила Марина. – Александр Михайлович, зачем ты термометр взял? И как он к тебе в рот попал?
– Решил порепетировать, пока никто не мешает, – завел полковник, – надел костюм, понял, что термометр на шее глупость. Градусник куда обычно запихивают?
– В разные места, – начала объяснять Нина. – Ну, например, под мышку или…
– Понятно, – остановила я няню.
– Глупости, – фыркнул Дегтярев, – моя роль – больной медведь. Как люди поймут, что он не в себе? По какому такому признаку определить, что он того, совсем не того!
– Так посмотрят на тебя, и все станет ясно, – заявил Гарик.
Маша сузила глаза, а мне захотелось уронить на голову подкидыша что-нибудь тяжелое.
– Потом я понял! Градусник! – продолжал Дегтярев. – Воткнул его в рот и… он сам как-то в желудок провалился. Удивительно неудобная вещь!
Марина потерла глаза.
– На коробке с термометром большими красными буквами указано: не вводить измеритель температуры в отверстия тела: рот, нос, уши, ну и в остальные.
– Это какие ж еще у нас отверстия есть? – поразилась Нина.
– Потом тебе объясню, – ухмыльнулась Марина. – Саша, волноваться не стоит. Ты съел небольшой кусочек картона, типа кредитки. Он до утра переварится, и все!
– Карточки из пластика, – возразила Энн, – они несколько столетий в земле разлагаются! И батарейка сделана из металла, который живет вечно!
– Дегтярев того самого, а на кладбище все точную температуру кадавра
[4] пятьсот лет знать будут, – заржал Гарик.
