– Тридцать три ровно! – пропело в ответ.
Я покосилась на полковника, выражение лица которого не предвещало ничего хорошего. Если няня продолжит сравнивать Ивана-дурака с Дегтяревым, температура последнего упадет до отрицательных значений. И что нам тогда делать с глыбой льда в костюме?
– Иванушка молодой, – тараторила Нина, – а Александр Михайлович…
– Ничего подобного, – захихикал Гарик, – он антидот сказочного красавчика.
– Ты хотел, наверное, сказать антипод! – перебила я подкидыша. – Хватит глупости болтать! Марина, завари чай!
– Нет, какао, – потребовал Дегтярев.
– Неважно, какая жидкость, – встала на сторону толстяка Энн, – главное, она должна быть нужной температуры.
– Варю какао! – отрапортовала фиктивная жена.
Я подошла к полковнику.
– Сейчас мы тебя закутаем, напоим, и градусник протянет ноги. Пожалуйста, не спорь с нами.
– А кто возражает? – заморгал Александр Михайлович. – Я? Я? Я? Никогда не противоречу. Это твоя привычка.
– Ну, хорошо, влезай в кардиган, – попросила я.
– Еще чего! – отмахнулся полковник.
– Ты же ни с кем не препираешься, – напомнила я.
– Верно, – согласился полковник.
– Слова «еще чего» следует понимать, как «да»? – осведомилась я и протянула толстяку теплую кофту на пуговицах.
– Вот какао, – пропела Марина, ставя перед Дегтяревым здоровенную кружку. – Пей!
– Секундочку! – попросила Нина и бросила в кружку Мишаню-купаню. – Сорок три! То что надо! Начинайте.
Полковник подул на содержимое кружки и сделал глоток.
– Очень горячо.
– Отлично, – обрадовалась Марина.
– То, что и требовалось, – подтвердила Энн, – оденьтесь, пожалуйста.
Удивительно, но полковник подчинился. Он натянул кардиган, замотал на шее шарф и даже не стал гневаться на Нину, которая натянула на его голову шапку-ушанку, а на руки варежки. Я же пристально следила за тем, чтобы полковник выпил все какао.
Когда кружка опустела, Энн встала.
– Я приготовила для утопления термометра специальные лечебно-физкультурные упражнения, они крайне просты, легки в исполнении, эффективны при нашей проблеме. Надо встать на четвереньки…
– Жамэ де ма ви! – заявил полковник.
– Что он сказал? – не поняла Марина.
– Никогда в жизни, – перевела я, – произношение ужасное, но смысл понятен.
– Саша, ты свободно болтаешь по-немецки, – восхитилась Марина.
– Это французский, – поправила я, – наверное, горячее какао, теплая одежда, перспектива превратиться в жабу – все вместе странным образом подействовало на Дегтярева, в нем ожила память предков, которые владели языком Наполеона Бонапарта, Эмиля Золя, Виктора Гюго…
– Просто ты так часто это говоришь, что у меня в памяти засело, – прокряхтел толстяк. – Никакой гимнастики! Никогда. Нет! Не согласен!
– Градусник – полоска из материала типа картона, – начала Энн, – если она прилипла к стенке желудка вверху, а какао заняло не весь объем этого органа, плещется на дне, то нужного эффекта не получится. Поверьте лучшему коучу России. Упражнения простенькие. Надо встать на четвереньки…
– Жамэ де ма ви! – повторил толстяк и показал на меня пальцем. – Чтобы Дарья потом всю жизнь смеялась?
Энн подошла к полковнику и погладила его по плечу.
– А мы попросим Дашу заниматься вместе с вами. Тогда у нее не будет повода потешаться над вами. Сейчас Дашенька примет коленно-локтевую позицию.
Тренер повернулась ко мне:
– Вы согласны?
И что делать? Я кивнула.
– Готова.
– Вот видите, – тоном воспитательницы детского сада заявила Энн, – Дашенька совсем не боится.
Полковник показал на тех, кто находился в комнате.
– Они заснимут это на мобильные и выложат видео в интернет.
– Я не умею никуда отправлять кино, – призналась Нина.
– Чтобы я выставила тебя?! – обиделась Марина. – Если ты на самом деле так думаешь, то…
– Нет, – быстро дал задний ход Дегтярев, – я имел в виду… э… э… Дашу.
– Я уже стою на четвереньках, – вздохнула я. – Как могу телефоном воспользоваться?
– А где Гарик? – осведомился толстяк.
Нина начала оглядываться.
– Сию секунду здесь стоял и исчез.
– Меньше народу – больше кислороду, – объявил Дегтярев, который терпеть не может подкидыша.
– Все берите пример с Даши, – попросила Энн.
Марина и Нина, кряхтя, опустились на пол.
Энн проделала то же самое.
– Группа! Внимание! Идем за тренером, повторяем мои движения и текст. Зонга на уничтожение градусника в желудке я не знаю. Но, думаю, подойдет гимн древнегерманских рыцарей для победы над врагом. Слушайте внимательно, не путайте слова. Начали!
Энн медленно пошла вокруг стола, крича во весь голос:
– Ньга, ньга, ньга! Гульнога!
Мы последовали за ней, выводя хором:
– Ньга, ньга, ньга! Гульнога.
Тренер замерла.
– Теперь выполняем тазовращательные потряхивающие движения.
– Теперь выполняем, – запел наш хор.
– Нет, нет, нет, – остановила вокальную группу коуч, – сейчас ничего не произносим. Вращаем и трясем.
– Не поняла, – в терцию сообщили мы.
– Смотрите на меня, – приказала Энн, – вращаем мягким местом.
– Каким? – уточнила Марина. – У меня их много.
– Попой, – пояснила я.
– А потом потряхиваем животом, втягиваем его до упора и двигаемся дальше, – пояснила Энн.
– А-а-а, – протянула Нина, – интересно, впервые слышу о таком методе.
– Начали, – велела коуч и весьма ловко принялась вращать туда-сюда свою мадам Сижу.
Марина, Нина и я без особой грации кое-как выполнили упражнение.
– У меня ничего не крутится, – пожаловался Дегтярев.
– Не стоит унывать, – утешила неудачливого спортсмена коуч, – через пару минут все получится. Сейчас снова идем, поем. Браха-браха-браха, чернопреха, раскудеха!
– Браха-браха-браха, – завыл наш ансамбль.
Старательно завывая, мы обошли стол и двинулись по коридору. В тот момент, когда вся цепочка достигла середины пути, который вел в прихожую, дверь в холл отворилась. На пороге показались Маруся и Феликс, они замерли с открытыми ртами.
– Браха-браха-браха, – выли мы.
