Без рандеву на окололунной орбите «Аполлон» вряд ли достиг бы Луны до 1970-х годов — а возможно, и вообще бы ее не достиг. В то же время сейчас кажется, что эта тактика была сопряжена с потерями. Из-за минимизации инфраструктуры, сделавшей план столь заманчивым, миссии проекта «Аполлон» не оставляли наследия: не было никакой космической станции, которая, возможно, появилась бы, если бы проект осуществляли без спешки. Все миссии проекта были единичными. По их завершении с точки зрения материального обеспечения — и даже в некоторой степени компетенции, — все оставалось в таком же состоянии, как если бы их не было вовсе.
В то время это никого не волновало. Люди работали над почти невыполнимой задачей — и не думали о том, что будет дальше. Показав, на что способны, они сделали бы еще больше. Само собой. Иначе и быть не могло. Они бы сделали еще один прыжок, отправившись на Марс. Они построили бы космические станции после высадки на Луну, а не до нее, а затем возвели бы в кратерах целые города, создали новые ракеты с ядерными реакторами и все, что еще могло потребоваться в космическую эру, которая явно была не за горами. Само собой, они не могли лишь долететь до Луны, осмотреться, восхититься красотой Земли, взять образцы породы, вернуться домой и поставить на всем крест. Это было бы безумием.
* * *
Проект «Аполлон» провел невероятную мобилизацию американских сил: к 1967 году в нем работало около 400 тысяч человек из тысяч государственных и частных организаций. На его долю приходилось 4 % государственных расходов (и это в разгар войны). Он также заставлял лучшие умы американской аэрокосмической отрасли выкладываться на полную и изобретать новые способы мыслить и работать по всему континенту — и по всему миру, если учесть телекоммуникационную инфраструктуру, необходимую для слежения за космическим кораблем.
Но вместе с тем проект был очень камерным. Чтобы рандеву на окололунной орбите прошло успешно, нужно было сделать корабль для спуска на Луну, или лунный модуль, как можно более легким. Изначально планировалось, что его масса составит всего десять тонн. В процессе разработки он набрал вес, несмотря на отчаянные попытки сначала остановить, а затем обратить процесс вспять. Но модуль все равно остался довольно маленьким. Так как в нем нужно было выделить место для топлива, окислителя, системы жизнеобеспечения, аккумуляторов, компьютеров и другой техники, внутри он был значительно меньше, чем снаружи. Два астронавта должны были разместиться в герметичном отсеке объемом 4,7 м3, что примерно вдвое больше объема красной лондонской телефонной будки.
Модуль был крошечным, но представлял собой целый мир. Или, по крайней мере, его полностью функционирующую частицу. Модуль питал астронавтов едой и водой, поддерживал их температуру, защищал от метеоритов. Его бортовой компьютер определял их будущее. Когда лунный модуль отсоединился от командного, он остался единственной связью астронавтов с Матерью-Землей, не считая голосов по радио. Он стал микрокосмической планетой для двух человек.
Это был крошечный мир. Но и полностью функционирующий космический корабль — с собственными двигателями, системой навигации и связи и всем остальным. Раньше ничего подобного не строили. Все остальные элементы «Аполлона» были в прошлом опробованы в меньшем масштабе. Существовали ракеты, летающие на керосине (первая ступень) и жидком водороде (вторая). Существовали космические капсулы с тепловыми щитами для возврата в атмосферу. Но не существовало ничего похожего на лунный модуль, которому предстояло спуститься из космоса и совершить посадку, используя мощность своих двигателей, а не парашют. Он должен был под руководством капитана сесть там, где не садился еще никто и никогда.
Он был разработан не только для посадки, но и для постоянного нахождения в космосе. Более ранние космические корабли должны были проводить экипаж сквозь вибрирующую атмосферу и возвращать обратно, охваченные огнем. Единственной «атмосферной» задачей лунного модуля была необходимость сохранять небольшую атмосферу, состоящую из чистого кислорода, в своих тонких алюминиевых стенах (которые прогибались внутрь и выгибались наружу, когда менялось давление внутри). Лунному модулю не нужны были обтекаемые формы, и когда его первый пилот Расти Швайкарт отстыковал модуль «Спайдер» от командного модуля «Аполлона-9» под названием «Гамдроп», он прекрасно понимал, что сидит в первом в истории космическом корабле, не имеющем теплового щита. Стыкуйся снова — или погибнешь.
Лунный модуль воплощал в себе новый эксцентричный модернизм, где форма полностью отвечала функциональности, какой бы кривобокой и невероятной она ни казалась. Надо признать, что нижняя ступень модуля была довольно простой и представляла собой платформу с двигателем и ногами — в ранних проектах их было три, затем пять, затем четыре. Эта ступень была восьмиугольной, с плоскими гранями. Два топливных бака и два бака для окислителя были симметрично расположены вокруг ее центральной оси. Ступень должна была снизить скорость модуля, приобретенную во время вращения на окололунной орбите, позволить ему упасть на поверхность и смягчить падение таким образом, чтобы модуль опустился в заранее определенном месте. На Луне нижняя ступень превращалась в платформу и склад, а вдоль одной из ее ног шла важнейшая лестница.
На верхней площадке этой лестницы функциональность становилась сложнее, а форма — необычнее. Сначала предполагалось, что взлетная ступень будет сферой, затем от нее было решено отказаться, а затем ее добавили снова. В итоге в круглых очертаниях ступени проглядывает лицо злобного паровозика Томаса: плоский нос, квадратные глазницы с глубоко посаженными треугольными глазами, скругленный, словно открытый в крике рот. Топливный бак слева свисал, как зоб. Ступень была многогранна, как оригами, и утыкана торчащими в разные стороны антеннами. Значительная ее часть скрывалась под золотистой фольгой теплового экрана, который не позволял разглядеть и без того сильно изломанные линии ее силуэта. Лишь в одном ее создатели продемонстрировали свою приверженность к четырехугольному порядку: в каждом углу находилось по четыре ракетных сопла для руления: одно было направлено вверх, другое — вниз, третье — вперед или назад и четвертое — в сторону, по осям x, y и z в строгой декартовой системе координат, которая требовалась бортовому компьютеру.
Внутри не было кресел. Места хватало, только чтобы астронавты встали бок о бок, глядя наружу сквозь необычные, врезанные в корпус и наклоненные вниз иллюминаторы и имея перед собой по дроссельному рычагу и рычагу управления. Над капитаном в крыше находился застекленный люк — звание дает преимущества, — а рядом был установлен небольшой телескоп. На уровне колен располагался люк для выхода на Луну через искаженный гримасой рот верхней ступени. Шлюзовой камеры не было. Когда астронавты покидали модуль, происходила его полная разгерметизация. Над люком находился компьютерный дисплей с клавиатурой (только числовой, не буквенной). Еще выше располагались три панели управления. Одну из них, предназначавшуюся для управления пространственным положением корабля на околоземной и окололунной орбитах, не без юмора назвали ORDEAL (англ. «суровое испытание») — Orbital Rate Display, Earth and Lunar.
