Конвенция по морскому праву создала Международный орган по морскому дну, чтобы распределять блага, получаемые при разработке океанского дна, и поддерживать приток инвестиций. Критики конвенции связывают создание этого органа с тем фактом, что почти через полвека после того, как люди загорелись идеей добычи ресурсов с океанского дна, например марганцевых конкреций, продукты до сих пор не появились на рынке: вину за это возлагают на законы, бюрократию и паразитическую экспроприацию. Возможно, они недалеки от правды.
Но есть и альтернативное — или комплементарное — мнение, что требования к технологическим инновациям весьма высоки, в то время как спрос на минералы с морского дна довольно низкий. Сегодня целый ряд компаний отправляет роботизированные аппараты на дно в район разлома Клиппертон в восточной части Тихого океана, чтобы изучить возможность добычи марганцевых конкреций. Международный орган по морскому дну разрешает эту деятельность, наблюдает за ее влиянием на окружающую среду и готовится пожать часть ее плодов, если таковые появятся. Но урожай соберут и компании. Потому они этим и занимаются.
Для государств-участников Соглашения о деятельности на Луне установление такого режима кажется бесполезным, учитывая, что среди них нет ни одного государства, имеющего возможность самостоятельно добраться до Луны. Кроме того, такой режим может затруднить эксплуатацию ресурсов, если недостаточно его продумать или намеренно ввести ограничения. Впрочем, в иных обстоятельствах юридический режим может стимулировать промышленную разработку. Делая большие инвестиции, люди хотят иметь твердые юридические основания, и Международный лунный орган может их предоставить. Также он может играть важную роль, выступая в качестве третейского судьи при столкновении интересов.
Приведу несколько примеров. Радиоастрономы хотят установить свое оборудование на обратной стороне Луны — в единственном (на расстоянии в пределах нескольких световых лет) месте, постоянно защищенном от сильного радиоизлучения Земли. Однако другие ученые на обратной стороне или, если уж на то пошло, бурильщики льда в бассейне Южный полюс — Эйткен, возможно, захотят использовать свою радиосвязь. Кому решать, как поступить?
Поскольку современный реголит сохраняет современный солнечный ветер, специалисты по физике Солнца понимают, что реголит прошлого хранит солнечный ветер прошлого, который может любопытным образом отличаться от сегодняшнего. Если взять образцы из тех областей морей, где наблюдается стратиграфическая последовательность — где верхний слой лавового потока превратился в реголит, поглотил некоторый объем солнечного ветра, а затем был скрыт под следующим лавовым потоком, который сформировал второй слой реголита, и так далее, — они могут предоставить свидетельства солнечной активности за сотни миллионов лет. Однако такой слоистый реголит может быть богат водородом и другими веществами. Если таких мест мало, стоит сохранять их для ученых или разрабатывать промышленным образом?
До недавних пор подобные маловероятные проблемы волновали только истинных энтузиастов. Но теперь Возвращение кажется объективно неизбежным. Проведенная с орбиты геологоразведка сделала Луну более привлекательной в ресурсном отношении, но также привела к тому, что Луна стала казаться гораздо более тесной.
Общая площадь Луны превосходит площадь Африки, но даже при щедрых оценках совокупная площадь темных областей на Северном полюсе не превосходит площадь Гамбии, самой маленькой страны на континенте, а совокупная площадь темных областей на Южном полюсе сравнима с площадью Эсватини, бывшего Свазиленда, который занимает второе место по площади среди африканских стран. Иными словами, все ловушки холода с обоих полюсов занимают чуть больше места, чем агломерация Большой Хьюстон. Я удивлюсь, если шесть пиков вечного света, где солнце сияет более 80 % года, занимают больше места, чем шесть крупнейших торговых центров Хьюстона.
Таким образом, места у пиков и темных участков очень мало. Скорее всего, в этом отношении возникнет конфликт интересов. Медленно накапливающиеся летучие вещества могут считаться экономическим ресурсом, а могут — еще одной важной стратиграфической летописью, фиксирующей столкновения, а возможно, и другие процессы с самого возникновения Солнечной системы. Разработка одного месторождения с утечкой большого объема пара может привести к загрязнению других.
Возможно, это маленькие проблемы. Эсватини — крохотное государство, но все равно довольно большое место. Там проживает более миллиона человек. Солнечные батареи, установленные на хьюстонском торговом центре Galleria, могут генерировать десятки мегаватт энергии. Но маленькие проблемы остаются проблемами, а если способа решить их не существует, они порой начинают расти. Договор о космосе, условиями которого связаны все страны, способные отправиться на Луну, дает науке преимущество над остальными видами деятельности. При этом он не предоставляет механизма для решения споров о том, где настоящая наука, а где просто попытка занять территорию, прикрываясь мнимой научной целью. Он также не предусматривает возможностей для содействия или вмешательства.
В прошлом можно было заключить международное соглашение, которое установило бы схему решения споров и распределения прав в соответствии с принципом общего наследия или другим принципом на основе Соглашения о деятельности на Луне. Возможно, все свелось бы к регистрации ограниченных прав на конкретные области на определенный период времени и соблюдению правил о недопущении загрязнения других областей. Возможно, были бы приняты более основательные решения, например выделение одного полюса для промышленной разработки ресурсов и сохранение другого для проведения исследований. Как бы то ни было, мир сегодня уже не способен на такие шаги. Международные организации остаются настороже, не желая превышать свои полномочия. Соединенные Штаты, которые инвестируют в космос больше любого другого государства и имеют больше ориентированных на космос предпринимателей и стартапов, чем любая другая страна, давно не доверяют договорам — отчасти потому, что граждане могут подать в суд на правительство, если оно нарушает договор. Представление о том, что американские предприниматели, способные добраться до Луны, должны иметь возможность эксплуатировать ее ресурсы для получения выгоды, не вызывает никаких протестов в Вашингтоне. Многие американцы считают это само собой разумеющимся.
Однако это не значит, что Соглашение о деятельности на Луне не имеет силы. Так, если бы Китай примкнул к нему и провел серию переговоров, нацеленных на создание нового лунного органа — органа, в котором он, несомненно, постарался бы установить свое господство, — соглашение приобрело бы гораздо больший вес. Если бы в процессе к нему присоединились Индия, Франция или Япония, его вес стал бы еще больше. Генеральный директор Европейского космического агентства Ян Вернер пропагандирует идею о так называемой «лунной деревне» — относительно небольшом компактном или распределенном поселении, где государственные и частные предприятия будут сотрудничать друг с другом, укрепляя долгосрочное человеческое присутствие на Луне. Общие цели, общие ценности, общие технические стандарты — концепция весьма привлекательная. Несомненно, она стала бы еще привлекательнее при наличии прозрачной, либеральной юридической структуры.
