– Ты что трясешься как осиновый лист? – спросил Глобус.
– Мне страшно.
– Я же тебе сказал, что жмуриков бояться не надо. Бойся живых, они намного страшнее. Вчера Мазая хоронили.
– А я здесь при чем?
– При том, что он тебя своим телом закрыл, а ты даже на похороны не пришла.
– А в качестве кого я, по-твоему, должна была прийти на похороны, если у него законная жена есть и детей, наверно, полный дом?! Да и каким макаром я могла прийти на похороны, если ты меня на задание отправил? Жалко, что Мазая в живых нет, а то он бы тебе за такие штучки знаешь что сделал? Он меня вообще никогда в свои дела не посвящал и про свои передряги никогда не заикался.
Глобус ухмыльнулся и обиженно сказал:
– Ладно, ты давай со словами поосторожнее. Я знаю, что делаю. Перед Мазаем моя совесть чиста. Я же на такое ответственное задание послал не жену его, а любовницу. Улавливаешь разницу?
– Улавливаю. С женами живут и исполняют супружеский долг, а любовниц любят.
Вернулись мордовороты, которых Глобус послал на поиски трупа, и растерянно пожали плечами:
– Нет там никакого жмурика, честное слово. Мы весь пляж перерыли. Может, его в море унесло?
– Я оставила его на берегу, – сказала я и в упор посмотрела на Глобуса. – Может, его нашел кто-нибудь из отдыхающих и сообщил в милицию?
– Тогда бы тут ментов было немерено. Весь бы пляж оцепили, – возразил один из братков. – Мы бы сюда даже близко не смогли подойти. Это дело долгое. Тут бы менты такую суету развели, что до самой ночи хватило. Этот вариант отпадает.
Я растерянно посмотрела на братков, перевела взгляд на Глобуса и сжала кулаки.
– Вы что, мне не верите? Хотите сказать, что я все это придумала? Мы были на этом пляже. Сначала занимались любовью, а потом из этих кустов раздались выстрелы и Олега ранило в руку.
– Кто стрелял? – перебил мой монолог Глобус.
– Не знаю, – пожала я плечами. – Сначала думала, что это кто-то из твоих людей, но потом поняла, что ты здесь ни при чем. Тот, кто стрелял, целился не в Олега. Он целился в меня. Он попал в Олега случайно. Мне кажется, что стрелял один и тот же человек: сначала пытался меня убить у «Интуриста», а затем здесь, на этом пляже.
Для пущей убедительности я сняла повязку и продемонстрировала свое огнестрельное ранение. Мордовороты присвистнули.
– Олег сказал, что он нашел выход из создавшегося положения, – продолжала я. – Он подошел к берегу и выстрелил себе прямо в сердце. Я пыталась его спасти, вытащила на берег, но он был уже мертв. – Я замолчала и жалобно посмотрела на Глобуса.
– Какая-то ты странная баба, – задумчиво проговорил он. – То из-за тебя мужики стреляются, то тебя своей грудью закрывают… И что они в тебе находят?
Я сделала вид, что обиделась.
– А что, по-твоему, во мне нечего найти?
Глобус ушел от ответа и свирепо посмотрел на своих приближенных.
– Вы весь пляж перерыли?
– Конечно, без базара, – ответили те в один голос.
– И что?
– Да нет там никакого жмурика. Скорее всего, треплется девка.
От возмущения я даже раскрыла рот.
– Вы что, хотите сказать, что я все это придумала? Получается, я просто так вас сюда привезла? Может, я сегодня любимого мужчину потеряла, а вы мне такие вещи прямо в лицо говорите! Олег умер. Я не знаю, куда делся труп! Может, его волной в море унесло… Вы же видите, какое неспокойное море. Немедленно возвращайте мою дочь, или я за себя не ручаюсь!
Я почувствовала, как меня зазнобило, слезы вновь полились из глаз.
– Ладно, пошли, – сказал Глобус. Всю дорогу, пока мы шли до машины, я оглядывалась. Мне казалось, что вот сейчас из воды выйдет Олег и протянет ко мне руки. В машине Глобус не переставал говорить по мобильнику и все косился в мою сторону. Я чувствовала, что нахожусь на грани нервного срыва.
– Твоя дочка каши ест? – неожиданно спросил Глобус, ухватив меня за локоть.
– Что ты сказал? – удивилась я.
– Я спрашиваю, ест ли твоя дочь кашу?
– Она их терпеть не может.
– Странно. В таком возрасте ребенку положено есть молочные каши.
– А в чем, собственно, дело?
– Твоему ребенку сварили кашу, а она упирается, не хочет есть. Короче, она у тебя такая маленькая, а уже голодовку объявила. Ладно, приедешь, сама ее чем-нибудь на кормишь.
– Я сейчас смогу увидеть дочку? – не поверила я своим ушам и с надеждой взглянула на Глобуса.
– Увидишь, – буркнул он.
Когда мы вернулись на виллу, Лера сидела у бассейна и играла с пушистым котенком. Пожилая женщина читала ей какую-то книгу. Увидев дочку живой, я бросилась к ней и прижала к груди.
– Лера, девочка моя! С тобой все в порядке? Тебе ничего плохого не сделали?
Дочка радостно улыбнулась и вновь занялась котенком.
– Мама, мне здесь так нравится! Тут так здорово. А ты почему так долго не приезжала?
– Мамочка уезжала по делам. Теперь я вернулась и больше никогда от тебя никуда не уеду.
Глобус помахал Лерке рукой.
– Теперь ты убедилась, что с ребенком полный порядок.
Я взяла дочку за руку.
– Лера, нам пора ехать к тете Кате. Поиграла и хватит. Тетя Катя очень за нас переживает и не может дождаться, когда мы к ней приедем.
– Я никуда не хочу! – заупрямилась дочка и вновь занялась котенком. – Мне здесь нравится.
– Девочка останется здесь, – неожиданно сказал Глобус.
– Это моя дочь, и она будет со мной. Я забираю дочку и немедленно отсюда уезжаю.
– Ты никуда не поедешь.
– Как это?
– Так это. Ты останешься здесь вместе со своей дочерью.
Я почувствовала, что мне нечем дышать.
– Господи, да что ты такое говоришь? Я не останусь здесь ни одной минуты.
– Ты будешь здесь до тех пор, пока я не посчитаю нужным тебя отпустить. Как только мы убедимся в смерти комерса, ты возьмешь ребенка и проваливай ко всем чертям.
– Да что же это за напасть такая! – возмутилась я. – Сначала я должна была доказывать тебе, что незнакома с Мазаем, теперь тебе нужны доказательства, что Олег мертв. У меня нервы не железные. Я, между прочим, сюда отдыхать приехала.
– Ты останешься в этом доме, – отрезал Глобус, дав понять, что разговор окончен.
Я села рядышком с Леркой и уставилась на бассейн. Я стала бояться воды. Вода напоминала мне об Олеге. Я не могла выкинуть из головы его безжизненное тело и жестокие волны…
