– Когда мы решили поддержать модернизацию Исландии, мы немного рисковали, – говорит Джослин. – В конце концов, что мы о ней знали? Исландия – остров в Северной Атлантике, где нет почти никаких природных ресурсов, кроме трески. Но мы навели справки и решили, что они абсолютно честны. Там есть некоторое коммунистическое влияние, но мы считаем, что ни Соединенные Штаты, ни Англия не могут себе позволить допустить, чтобы Исландия стала коммунистическим аванпостом. Все вышло очень неплохо. Мы создаем там торговые и коммерческие предприятия, хотя это не слишком интересно. Если мы хотим поволноваться, мы занимаемся поглощениями.
«Сити – это я»?
Предложения о поглощении стали самыми сенсационными операциями в начале 1950-х гг. (В Сити проходит четкое различие между предложением о поглощении, которое обычно скатывается в битву, и мирным слиянием, когда обе стороны согласны на сделку.) В основе своей предложения о поглощении служили симптомом свободного предпринимательства и экономического прогресса. После строгих финансовых ограничений военных и послевоенных лет балансовая стоимость акций определенных компаний была гораздо выше биржевых котировок. Умный специалист по слиянию способен использовать такой разрыв к своей выгоде, предложив акционерам купить их акции выше текущей рыночной цены. В случае успеха он может выгодно купить компанию и либо реорганизовать ее, либо позже перепродать с прибылью.
Одни предложения о поглощении были весьма ловкими шагами, которые предпринимали финансовые чародеи. У других имелись веские экономические причины. Объединив управленческий аппарат и ресурсы двух компаний, можно достичь лучших результатов, чем если бы две компании работали отдельно. Конкурентоспособность увеличивалась после сокращения накладных расходов и повышения производительности. Директора компаний с недооцененными акциями начали проявлять больше осторожности; они модернизировали предприятия, щедрее выплачивали дивиденды.
Структура британской промышленности по-прежнему способствует слиянию заинтересованных компаний, а торговые банки с их чутьем к новым возможностям быстро ухватили подробности сложной техники предложений о поглощении и стали давать советы противоборствующим сторонам. Большинство из них еще 15 лет назад ничего не знали о предмете, но торговые банкиры всегда быстро учились.
Дело это рискованное, потому что правление компании всецело полагается на совет банкира. Если акционеры позже не согласятся следовать совету, они могут уволить правление. К сожалению, реакцию акционеров предсказать невозможно, особенно когда акции распространены среди сотен тысяч человек.
Поэтому в ходе переговоров необходимо соблюдать крайнюю секретность, чтобы не допускать к сделке жадных спекулянтов. Предварительные подсказки могут быть очень, очень ценными; слияние способно удвоить и даже утроить цену акций. Теоретически торговый банк может тайно скупить акции сливающихся компаний через подставных лиц, но это серьезно нарушит неписаные законы их профессии.
Пока вокруг банкиров растет напряженность, они должны сидеть на месте, давать советы правлению, выжидать, чтобы проверить, последует ли их советам собрание акционеров. Торговые банкиры научились передвигаться с искусством опытных разведчиков. Они тайно встречаются с клиентами, как будто те – шпионы. Убирают все бумаги, как будто они – совершенно секретные официальные документы. Секретари дают подписку о неразглашении. Часто напряжение становится невыносимым.
– Никто не может точно предсказать реакцию акционеров, – говорит один банкир. – Легче предсказать, какая погода будет в следующем месяце.
Все это проявилось самым ярким образом во время великой «алюминиевой войны» 1958–1959 гг., самой сенсационной битвы за поглощение в истории лондонского Сити. В партнерском зале «Хамбро» ее с грустью называют «войной торговых банков». Там не любят об этом вспоминать. Тогда войну вели две влиятельные фракции братства, она породила раскол между «королями Сити», американские формы прямых инвестиций столкнулись с английскими, «демократия акционеров» – с «авторитарными финансами». Окопами в той войне стали залы правлений некоторых самых крупных торговых банков; вскоре в поле битвы превратился весь Сити. Ее полководцами были «старики, напоенные властью». «Алюминиевая война» привела в ужас консервативный Сити и порадовала газеты и широкую публику. Она разорвала старые дружеские узы и навсегда разбила стеклянный дом таинственности торговых банков и легенду о гармонии в Сити.
Войну за контрольный пакет в «Бритиш алюминиум компани» (British Aluminium Company), крупнейшем производителе алюминия в Великобритании, вели два американских алюминиевых гиганта – «Рейнолдс металс компани» (Reynolds Metals Company) из Вирджинии и «Алкоа» (Alcoa – the Aluminum Company of America). Банкирские дома Лазардов и Хамбро, представлявшие «старую гвардию», выступали консультантами «Бритиш алюминиум» и «Алкоа». С.Г. Варбург и У. Лайонел Фрейзер из банка Helbert, Wagg & Co. были консультантами «Рейнолдс».
Лазарды и Хамбро проиграли в «алюминиевой войне» (которая подробно описана в главе, посвященной Зигмунду Г. Варбургу, победителю). Лорд Киндерсли, председатель правления банка «Лазардс», и Олаф Хамбро, председатель правления «Хамбро», заявили в письме к акционерам «Бритиш алюминиум», что предложение «Рейнолдс» «следует отклонить в национальных интересах». Таким образом, с черно-белого финансового поля Сити война перенеслась на широкоэкранную, полноцветную арену деликатных международных отношений.
Лазарды и Хамбро представляли устрашающий консорциум из 14 влиятельных финансовых учреждений, однако потерпели сокрушительное поражение. Группа «Рейнолдс» вышла из «алюминиевой войны» с 80 процентами акций «Бритиш алюминиум».
Старый Олаф Хамбро вернулся за свой стол в маленьком председательском кабинете банка «Хамбро» и с грустью обозревал свое Ватерлоо. Над полем сражения еще клубился дым. Олаф Хамбро читал отчеты финансовых военных корреспондентов и очень злился. Он взял ручку и написал письмо в «Таймс». Оно было опубликовано на следующий день. В письме он заявил: «Весьма неясно, почему большинство представителей прессы в Сити как будто настроены против мнения Сити и откровенно поддерживают предложение о поглощении».
Пресса отреагировала на его письмо не слишком доброжелательно. Неужели старый Олаф намекает, в некотором смысле, что «Сити – это он»? Конечно, Олаф не выказал ни капли «благоразумия и осторожности», к которым часто призывал Кавура его прадед Карл Йоаким. Энтони Кросленд, член парламента от партии лейбористов, написал в «Таймс» о консорциуме, «чьи взгляды кажутся такими же современными, как и архитектурный стиль, в котором сейчас перестраивается Сити, – и от того и от другого бросает в дрожь».
Кроме того, было отмечено, что три крупных банка – Baring Brothers & Co., N.M. Rothschild & Sons, Philip Hill – благоразумно и осторожно уклонились от участия в войне.
Через полтора года «Алкоа» объединила усилия с «Империал кемикал индастриз» и образовала «Империум Алюминиум». Собственные филиалы в Великобритании открыли «Алкан» (Alcan, the Aluminium Company of Canada) и «Кайзер алюминиум» (Kaiser Aluminium).
