В зале правления «Хамбро» поняли, что вторжение американских «алюминиевых войск» – свершившийся факт и что «национальные интересы» не пострадали. Реагируя с характерной для них гибкостью, руководители «Хамбро» спокойно изучили обломки «алюминиевой войны» и ее действие на публичный образ фирмы. Партнеры быстро решили: с этим надо что-то делать. Без особого шума они поручили фирме по связям с общественностью Патрика Долана позаботиться о том, чтобы в будущем их не застигли врасплох. Когда известие просочилось наружу, было отмечено, что Патрик Долан – американец.
«Изящная» операция
«Хамбро» продемонстрировали образец гибкости, когда помогли заложить финансовый фундамент, на котором позже воздвигли самое большое в мире офисное здание, небоскреб Пан-Ам, на Манхэттене. Многие нью-йоркские предприниматели мечтали воздвигнуть высотку наверху здания Центрального вокзала, как предприниматели в Париже и Лондоне мечтают о туннеле под Ла-Маншем. В обоих случаях желающих останавливала огромная цена проектов.
В конце 1950-х гг. два дальновидных предпринимателя, Эрвин Вольфсон из Нью-Йорка и Джек Коттон из Лондона, согласовали общий план крупного проекта на Манхэттене. Оба добились большого успеха в мире «высоких финансов». Во-первых, им предстояло убедить железную дорогу, которой принадлежал участок, в серьезности своих намерений. Во-вторых, получив согласие железной дороги, они могли брать долгосрочную ипотеку. В-третьих, после начала работ и получив ипотеку, они могли найти главного арендатора здания.
Стратегия была ясна, но начало выдалось нелегким. Коттону необходимо было предоставить 25 млн долларов «начального капитала». Он без труда мог собрать 5 млн долларов, выпустив обычные акции. Но ему нужно было еще 20 млн долларов, которые должны были стать вспомогательными в обеспечение ипотеки. Кто пошел бы на такой риск? 20 млн долларов стали главным препятствием на пути ко всему проекту.
Коттон обратился в лондонский инвестиционный банк «Хелберт, Вагг и Кº» (Helbert, Wagg & Co.), а те, в свою очередь, обратились к «Хамбро». Два банка решили воспользоваться возможностью и собрать деньги с помощью аккредитива. Снова началась старая история: без должного залога Коттону вряд ли удалось бы занять 20 млн долларов в Нью-Йорке, но, после гарантии «Вагга» и «Хамбро» все стало легко. Лондонские торговые банки не являются неизвестными величинами на Уолл-стрит. В Нью-Йорке интересы «Хамбро» сейчас представляет компания Laidlaw & Co., основанная двумя молодыми американцами, Дэвидом Хероном и Джеймсом Ли, которые начинали «торговыми представителями» в то время, когда Карл Йоаким Хамбро основал в Лондоне свой банк. Они наняли на работу Генри Белла Лэдло, молодого человека из Эдинбурга, чьи потомки позже встали во главе фирмы и дали ей нынешнее название. В традициях европейских торговых банков фирма постепенно переключилась с торговли на банковские операции.
«Багг» и «Хамбро» оговорили условием, что их гарантию можно учитывать только после того, как удастся получить в ипотеку не менее 40 млн долларов. Торговые банки идут на большой риск, но обычно они понимают, что делают. Коттон и Больфсон нашли главного арендатора – «Пан-Америкэн»; компания согласилась занять 25 процентов места и дать зданию свое имя. Имея в кармане договор аренды, Больфсон собрал 66 млн долларов, сумму, названную величайшей ипотекой в истории. Теперь у двух предпринимателей было 66 млн долларов в долгосрочном кредите и 20 млн – под гарантии «Багга» и «Хамбро». Позже они получили вторую ипотеку, и самое большое офисное здание в мире было построено. Бсего Коттон вложил 5 млн долларов своих денег, а Больфсон – 2 млн долларов. «Хамбро» радовались тому, что студенты финансовых вузов назвали бы «изящной» банковской операцией.
Вексель, выставленный на Лондон
Несмотря на такие яркие достижения, в первую очередь «Хамбро» по-прежнему занимаются традиционным финансированием «товарооборота в международной торговле».
«Английская торговля – главным образом торговля занятым капиталом, – писал Бэджет в 1873 г. – И мы сохраняем способность заниматься такого рода торговлей только благодаря усовершенствованиям».
Приливы и отливы в международной торговле отражаются в цифрах акцептования «Хамбро» за последние 125 лет. Последние 40 лет наблюдаются разительные перемены. С 7 млн фунтов в 1922 г. акцепты выросли до 14 млн фунтов в 1937 г. и резко (до 700 тыс. фунтов) упали в 1941 г. К 1951 г. цифры снова выросли до 19 млн фунтов, а в прошлом году достигли максимума почти в 45 млн 250 тыс. фунтов стерлингов. Банк удовлетворил спрос на кредиты, выпустив новые акции в 1947 и 1951 гг.
Акцептование основано на понятии «вексель, выставленный на Лондон», которое по-прежнему служит доказательством «экономической деликатности» Сити. «Бексель, выставленный на Лондон» – настоящее изобретение лондонского денежного рынка и его самый важный вклад в финансирование международной торговли.
Операцию можно проводить двумя способами: прямым займом, при котором клиент платит проценты, или более сложным способом, когда вексель акцептуется торговым банком. Допустим, скандинавский экспортер лесоматериалов обещает в течение полугода поставить покупателю в Великобритании леса на миллион фунтов стерлингов. Продавец хочет как можно скорее получить деньги. Покупатель не хочет платить, пока не получит лес. Покупатель обращается к «Хамбро», и пропасть между лесоповалом и поставкой леса в Англию сокращается благодаря векселю.
Греки использовали такие векселя в V в. до н. э. Они упоминаются у Геродота, а позже – у Цицерона. Их использовали во Флоренции, Сиене, Гамбурге и Венеции в XII в. В 1697 г. «внутренние векселя» имели хождение в Англии, и правила их обращения закреплены в законе о векселях 1882 г.
В высшей степени отлаженный механизм Сити выпускает отличные кредиты так же, как швейцарский часовой завод выпускает отличные часы. И кредиты Сити, и швейцарские часы основаны на течении времени. И те и другие существуют в течение многих веков и постоянно усовершенствуются. В век сверхзвуковых самолетов «вексель, выставленный на Лондон», в принципе остается таким же, как и в век парусников; это приказ, отданный одной стороной (поставщиком или покупателем, который называется «трассатом», или «векселедателем») второй стороне («трассату», в данном случае торговому банку), выплатить третьей стороне («получателю» в Скандинавии) определенную сумму денег в определенный срок. Большинство векселей оплачиваются «в течение 90 дней после предъявления», обычай, который уходит корнями в долгие, долгие путешествия прежних времен.
Акцептный кредит может финансировать внутреннюю торговлю, международную торговлю, даже торговлю между двумя «третьими странами», когда товары никогда не достигают английских берегов. Чтобы вступить в силу, вексель должен быть «акцептован» трассатом. Когда сотрудник банка «Хамбро» ставит свою подпись и пишет «акцептован» на лицевой стороне векселя, он становится «акцептным». За то, что «Хамбро» подписывает вексель и берет на себя риск, банк получает комиссию от 1 до 2 процентов (годовых).
Все кажется очень простым, но «тонкий механизм» «векселя, выставленного на Лондон», включает в себя разветвленную сеть агентов, большой опыт, точное знание положения как покупателя, так и продавца различных товаров, способов транспортировки, прогнозы всех возможных экономических и политических потрясений, способных повлиять на исход сделки. Очевидно, «Хамбро» не гарантировали бы оплату поставки скандинавского леса в Англию в течение трех месяцев, если бы была хоть малейшая опасность потери миллиона фунтов стерлингов.
