В начале 1920-х гг. в банк Бэрингов обратилось за займом правительство Чехословакии. Никто в Сити не желал иметь дела с молодыми странами, которые возникали из хаоса и неразберихи в Центральной Европе. Бэринги совместно с Ротшильдами и Шродерами решили «помочь восстановить Центральную Европу». Почти в каждом коммерческом банкире живет идеалист. Иногда идеалист оказывается неплохим советчиком в вопросах инвестиций.
Немногие жители Лондона способны были правильно произнести название юного государства, «Чехословацкая Республика», и едва ли кто-то знал Эдуарда Бенеша, премьер-министра (и министра иностранных дел) Чехословакии. Когда достопочтенный Артур Вильерс остановился вместе с доктором Бенешем перед Английским Банком, где даже в те времена парковка была запрещена, словно из ниоткуда материализовался полицейский и попросил их убрать машину. Зная, что для важных персон, которые идут на прием к управляющему банком, приняты послабления, сэр Артур объяснил, что это официальная машина премьер-министра Чехословакии.
– Полисмен рассмеялся – должно быть, подумал, что это какая-то шутка из пьесы Гилберта и Салливана, – вспоминает сэр Эдвард.
Из 10 млн фунтов чехословацкого государственного займа 1922 г. 4 млн 650 тыс. фунтов были выпущены в Лондоне, 800 тыс. – в Амстердаме и 23 млн 250 тыс. долларов – в Нью-Йорке. Облигации лондонской серии при восьми процентах («дорогой», – признает сэр Эдвард) предлагались по 96½. Чехословакия, благодарная Бэрингам за помощь в первые, трудные дни своего существования, исправно платила до 1959 г. Затем коммунистическое правительство объявило дефолт по выплатам процентов с займа; из них оставалось выплатить еще 240 тыс. фунтов стерлингов.
Бэринги направили в Чехословакию письмо. Ответа не последовало. Они написали снова. Банк посылал телеграммы, которые также оставались без ответа. Иногда так себя ведут отдельные личности, но трудно поверить, что государства способны вести себя как дурно воспитанные дети. Наконец, сэр Эдвард Рейд купил билет на рейс в Прагу. Сойдя с трапа самолета, он очутился в странном, кафкианском мире. Ни на одном берегу Влтавы ему не удалось отыскать в бюрократических лабиринтах хотя бы одного человека, который признался бы, что ему что-то известно о государственном займе 1922 г. Казалось, что никакого займа не существует. Может быть, его никогда и не было?
Сэр Эдвард побывал на приемах у руководства как министерства финансов, так и государственного банка, но все встречи окончились «совершенно неудовлетворительно». Наконец, один чиновник признался: да, правительство Чехословакии по-прежнему должно 240 тыс. фунтов в счет неоплаченных облигаций, которые по-прежнему остаются в руках держателей. Далее чиновник сказал сэру Эдварду, что у них достаточно денег, чтобы выкупить облигации, но добавил, что они не собираются отдавать долги «капиталистам из лондонского Сити». Для чиновника заем был не финансовой операцией, а чем-то из области диалектического материализма.
Сэр Эдвард Рейд изумленно качал головой, когда вспоминал тот странный разговор. В самом деле! Чтобы правительство когда-то гордой страны рисковало потерей своей финансовой репутации из-за каких-то ничтожных 240 тыс. фунтов – это, конечно, непонятно крестнику короля Эдуарда VII. Сэр Эдвард Рейд никак не мог найти общий язык с пражскими чиновниками. С таким же успехом он мог полететь на другую планету. Он испытал облегчение, когда вернулся в Лондон, где большинство людей по-прежнему считает, что долги надо отдавать.
С помощью правительства Великобритании Бэрингам, наконец, удалось вернуть 75 процентов чехословацкого долга. Оставшиеся 25 процентов коммунисты удержали у «английских капиталистов».
Гораздо приятнее сэру Эдварду было вспоминать историю с Гонконгским банком. Между ним и банком Baring Brothers давно налажены связи. Сэр Эдвард – председатель Британско-Китайской корпорации и член Лондонского комитета Гонконгско-Шанхайской банковской корпорации, которая выпускает свои банкноты в Гонконге. В 1941 г., после японской оккупации Гонконга, Китай отказался принимать оккупационную валюту, которую печатали японцы. И вдруг в банковском сейфе нашли неподписанные банкноты почти на 10 млн фунтов. Японцы конфисковали находку и заставили британцев-управляющих подписать банкноты.
После войны эти банкноты по-прежнему находились в обращении, наряду с теми, которые были выпущены изначально. Китайцы знали номера так называемых «незаконных» банкнот, которые торговались ниже других. Наконец, встал вопрос, как поступить с этими «незаконными» банкнотами. Вопрос был сложным и щекотливым; в нем были задействованы министерство колоний и банк. Последовали долгие дискуссии. Сэр Эдвард Рейд принимал в них участие, и его точка зрения была вполне определенной.
– Мы должны уважать эти банкноты, – сказал он. – Их подлинность несомненна, хотя их выпустили в обращение нелегально.
– Но не будет ли это означать, что на них наживутся спекулянты? – спросил чиновник правительства Велико – британии.
– Если они ставили на то, что Гонконгский банк выполнит свои обязательства, они заслуживают прибыли, – ответил сэр Эдвард.
Ответ, достойный лондонского торгового банкира, по мнению Уолтера Бэджета. Ответ сэра Эдварда решил дело.
Сэр Эдвард Рейд – знаток международных финансовых затруднений. В 1934 г. Германия объявила дефолт по иностранным долгосрочным долгам. Позже правительства Великобритании и Германии договорились об обслуживании долга. Лондонские платежные агенты, которые занимались долгами Германии, Совет иностранных держателей облигаций и Английский Банк, попросили сэра Эдварда поехать в Берлин на переговоры. Для того чтобы достичь соглашения, требовалась огромная выдержка. «На техническом уровне» установилось взаимное доверие; появилось два текста, на английском и немецком языках, и экспертам пришлось сверять их с целью получения точного перевода. Это была техническая проблема, которая нравилась дотошным немцам. После переговоров познания сэра Эдварда в немецком значительно расширились. После войны сэр Эдвард был председателем Банковского комитета Великобритании по германским делам и представлял лондонские банки на сложных переговорах, посвященных довоенным долгам Германии. Переговоры завершились успешно. Долги Германии были выплачены полностью.
В архивах банка Baring Brothers имеется толстая папка с проспектами всех иностранных займов, размещение которых гарантировали Бэринги. Пестрая коллекция начинается с южноамериканских займов (которые в конечном счете привели к «кризису Бэрингов») и продолжается займами Франции, Германии, Бельгии, Австрии, Венгрии, Индии, Ираку, Египту, Италии, Японии, Португалии, Южной Африке и Турции. Последним до Первой мировой войны стал бельгийский государственный заем. Затем последовал долгий перерыв до 1921 г., когда банк гарантировал размещение займа штата Сан-Паулу. За ним последовали займы, выданные Средиземноморской железной дороге Париж – Лион, Бразилии и Перу. Прибыльные ссудные операции полностью прекратились в 1930-х гг. Риски предоставления кредита иностранным государствам стали слишком велики. Многие торговые банки несли серьезные убытки. Бэринги больше не принимали участия в таких операциях.
