– Через несколько лет Маттиоли знал о банковском деле больше, чем его конкуренты, – сообщил мой информант.
– Топлитц оставался одаренным предпринимателем, который во многом полагался на свое чутье, – сказал Маттиоли. – Он был не только великим банкиром, но и приятным, незабываемым человеком.
Для страны, где многие финансовые учреждения работают с XVI в., Banca Commerciale Italiana – практически выскочка, ведь его основали в Милане в 1894 г. Основатели не были итальянцами. Королевство Умберто I поддерживало тесные экономические отношения с империей Вильгельма I, и несколько немецких банкиров, пристально наблюдавших за стремительной индустриализацией Италии в последние десятилетия XIX в., были убеждены в том, что стране пригодится новый банк. Соответственно, Deutsche Bank, Disconto Gesellschaft, Darmstadter Bank, Berliner Handelge-sellschaft и A. Schaafhausenscher Bankverein стали спонсорами нового учреждения, названного ими Banca Commerciale Italiana (B. C. I.). Однако за несколько лет молодой итальянский банк достиг полной независимости и продемонстрировал национальный характер, открыв филиалы по всему Апеннинскому полуострову. В годы перед Первой мировой войной банк принимал участие в финансировании новых для Италии отраслей: гидроэлектрической и текстильной промышленности. Кроме того, банк финансировал верфи, железные дороги и предприятия тяжелого машиностроения. Программа была обширной, и вскоре B. C. I. стал ведущим банком Италии. В первые годы, и особенно после Первой мировой войны, банк расширялся во всех направлениях. В Италии, как и везде, экономическая экспансия 1920-х гг. не всегда отличалась честностью и открытостью. В официальной истории банка можно найти осторожное замечание: «Конечно, сейчас по-другому смотрят на тогдашнюю политику, которая, возможно, не всегда велась в соответствии с классическими принципами банковского дела». Во всяком случае, в 1931 г., когда ударные волны после краха Уоллстрит 1929 г. вынудили венский банк Ротшильдов Creditanstalt приостановить платежи, катастрофа стремительно распространилась по всей Европе. В Италии B. C. I. очутился на грани банкротства, так как миллиарды лир находились на счетах, не подлежащих судебному взысканию, а наличных, достаточных для того, чтобы удовлетворить потребности вкладчиков, почти не было.
Вот в самом деле практический урок для студента банковской философии! Став свидетелем краха старой предпринимательской системы банковских операций, Маттиоли вскоре получил возможность принять участие в создании тщательно зарегулированных учреждений современной смешанной экономики. В начале 1930-х гг. в игру вступило правительство и помогло банкам, которые официально считались тремя «банками государственного значения» – Credito Italiano, Banco di Roma и B. C. I. Благодаря новым законам, предписывающим защищать интересы вкладчиков, изменилась сама структура крупных банков. До того времени B. C. I. был тем, что в Германии называлось «смешанным банком»; он не только принимал деньги на депозит, но также проводил все обычные для торгового банка операции: финансировал промышленность; предоставлял акцептные кредиты; выпускал новые облигации и участвовал во многих инвестиционных и коммерческих операциях своих клиентов. После кризиса установили строгое различие между торговыми и коммерческими банковскими операциями. Как в Соединенных Штатах, где по закону Гласса – Стиголла 1933 г. коммерческим банкам запрещалось заниматься инвестиционной деятельностью, итальянским банкирам отныне запретили заниматься и тем и другим. В ходе банковской реформы в Италии правительство учредило и финансировало крупную центральную холдинговую компанию, Istituto per la Ricostruzione Industriale, или I. R. I., и оно сейчас контролирует почти все акции трех «банков государственного значения». Несмотря на общие связи с I. R. I., они полностью независимы в своих повседневных операциях и свободно конкурируют друг с другом, а также с несколькими банками, которые не управляются I. R. I., а принадлежат напрямую государству, – особенно это касается Banca Nazionale del Lavoro, который сейчас считается в Италии крупнейшим депозитарным банком. Три «банка государственного значения» функционируют примерно так же, как и частные банки по всему миру, за исключением того, что им требуется разрешение правительства на открытие филиалов в тех городских центрах, где они уже представлены. Сейчас Banca Commerciale Italiana имеет почти триста филиалов в Италии, а в последние годы считается самым динамичным из трех в большой степени благодаря динамичности своего председателя.
В сложной обстановке 1931 г. никто не протестовал, когда Топлитц объявил о своей готовности подать в отставку. Было решено, что в банке должно быть два главных администратора. Одним из них назначили Раффаэле Маттиоли. Вторым был пожилой человек по имени Микеланджело Факкони, и сотрудники банка шутили: «Con Michelangelo e Rafaello / Certo ogni cosa andra a pennello» («С Микеланджело и Рафаэлем все пойдет как по взмаху кисти»), – то есть очень гладко. Учитывая трудности, с которыми столкнулся банк, такое предсказание казалось оптимистичным до абсурда, однако, как до сих пор любит хвастать Маттиоли, вкладчики B. C. I. пережили большой кризис без всякого ущерба для себя. Все долго висело на волоске, но в конце концов ни один вкладчик не потерял ни единой лиры. Факкони вышел в отставку в 1936 г., и тогда сорокалетний Маттиоли стал единственным главой банка. Он никогда не делал тайны из своих взглядов на фашизм, но теперь благодаря тому влиянию, какое он получил в финансовом мире, он очутился вне сферы муссолиниевских прихвостней. Маттиоли принял на работу в банк нескольких антифашистов; в годы войны он тайно помогал различным сотрудникам, которые, как он знал, были членами итальянского Сопротивления. Один руководящий сотрудник, еврей, с которым я встретился в Милане, рассказал, что в начале войны его неожиданно перевели в Лиму (Перу), чтобы он основал там исследовательский отдел, в котором, как казалось, не было срочной необходимости.
По банковским законам, в соответствии с которыми Маттиоли работал с начала 1930-х гг., B. C. I. должен ограничиваться обслуживанием коммерческих счетов и предоставлением краткосрочных кредитов, то есть займов, которые должны быть выплачены в срок, не превышающий 12 месяцев. В исключительных случаях банк может предоставлять ограниченные суммы на более долгие сроки. Стремление Маттиоли участвовать в финансировании крупных новых предприятий часто требовало проявления настоящей изобретательности. После Второй мировой войны он помогал учредить Banca di Credito Finanziario, больше известный как «Медиобанк» (Mediobanca), потому что он выдает так называемые «медиумные» («средние») кредиты, предоставляемые на срок от года до пяти лет, а также «финансовые», или долгосрочные, кредиты. «Медиобанк» подчиняется трем «банкам государственного значения» и, в свою очередь, проводит для них коммерческие банковские операции. Например, три торговых банка предоставляют кредиты «Медио-банку», а «Медиобанк», в свою очередь, проводит эмиссию облигаций, что не разрешено делать торговым банкам. Маттиоли не особенно волнуется из-за юридических ограничений, которые наложены на итальянские банки, – по его словам, итальянцам всегда как-то удавалось сживаться со своей огромной бюрократией и он считает себя, как по полученной подготовке, так и по призванию, торговым банкиром. B. C. I. значительно опережает любой другой итальянский банк в сфере международной торговли, а Маттиоли к тому же подобрал команду специалистов, наилучшим образом способных помочь итальянским коммерсантам и промышленникам развивать свой бизнес практически в любой точке мира. Особую активность Маттиоли проявляет в завязывании новых контактов для своего банка в Латинской Америке, на Ближнем Востоке и в молодых государствах Африки. По словам З.Дж. Варбурга, его друга и одного из виднейших коммерческих банкиров Лондона, «Маттиоли считает главной задачей консультировать своих клиентов, во-первых, относительно целей, а во-вторых, относительно методов ведения операций. В этом смысле Маттиоли – торговый банкир в лучшем смысле слова, ибо он выступает в роли консультанта и отца-исповедника для своих клиентов».
