Но эйрдалей было двое. А если врагов оказалось слишком много?..
Таша яростно боднула лбом подушку.
…да с чего вообще она так за него волнуется? Кто он ей? Друг? Ха: они два дня как знакомы. И влюбиться в него она не могла… пусть даже нельзя отрицать, что он привлекательный мужчина с длинными ресницами. Ему ведь лет тридцать пять, не меньше — да он в отцы ей годится! А девушкам в шестнадцать положено мечтать о ком-то юном, пышнокудром, голубоглазом…
Отшвырнув очередной комочек шерсти, Таша перевернулась на живот.
…кто он? Как за два дня стал ей небезразличен, как за два коротких дня успел обернуться таким… близким? Почему она ждёт его, почему рядом с ним не чувствует себя одинокой, почему рядом с ним ей так спокойно и легко?..
Огонёк очередной свечи с шипением утонул в восковой лужице. Таша села, выскребла из подсвечника быстро застывающий воск и в третий раз за ночь открыла верхний ящик тумбочки.
Когда пальцы ощутили деревянную пустоту, сердце ёкнуло.
Нет, только не темнота…
Спотыкаясь, Таша подбежала к окну. Распахнула ставни, высунулась наружу, позволив дождю коснуться лица лёгкими кончиками холодных пальцев — и, выдохнув, оперлась ладонями на каменный подоконник. Вид пятен света на земле отрезвил её.
Какая к демонам разница, что я чувствую, подумалось ей. Он спас меня, я у него в долгу. А теперь…
Таша резко отвернулась от окна. Подбежав к шкафу, выдернула оттуда плащ.
Теперь я должна спасти его.
Напоследок оглянувшись на спящую сестру, Таша рванула дверь на себя.
И с разбегу ткнулась лбом в складки чёрной накидки — удостоившись внимательного, чуть вопросительного взгляда лучистых глаз.
— И почему вы до сих пор не спите? — мягко, но строго вопросил дэй.
Радость от осознания, что он пришёл, что он в порядке, мигом уступила место растерянности.
— А… я… по делам. — Таша отступила на шаг, прекрасно понимая, как жалки её попытки врать телепату. — Вы… всё в порядке?
— К сожалению, преследователи нашего найдёныша оказались защищены от телепатии лучше, чем я думал. Я не сумел сбить их со следа. Впрочем, меня они не заметили, а не найдя мальчика в лесу, отступили. В любом случае мы выиграли время.
— А почему вы… так долго?..
— К сожалению, по дороге моя рана недвусмысленно давала о себе знать. Видимо, сырость. Хотя в конечном счёте вы сами говорили, что прогуляться под дождём неплохо, тем более когда знаешь, что в конце пути тебя ожидает пища и кров — а если б я бежал, это уже не было бы прогулкой… Прибыв сюда, осведомился о вас, и мне ответили, что вы благополучно прибыли и сейчас спите в комнате наверху. Как выяснилось, мне посчастливилось натолкнуться на вашу служанку. Тогда я заглянул в таверну: конечно, поужинать можно было и в комнате, но я счёл невежливым будить вас звоном посуды. Посидел у камина, решив дождаться, пока высохнет моя одежда — по счастью, это заняло не слишком много времени. И вот я здесь.
— А. — Таша осмыслила сказанное. — Вот как.
Душу захлестнуло знакомое ощущение спокойствия, защищённости…
И злости.
…ты сходишь с ума, не находишь себе места от беспокойства, собираешься мчаться ему на выручку, как последняя дура — а он всё это время преспокойно рассиживает у камина?
— Дайте пройти, — процедила она сквозь зубы.
— Таша…
— Дайте пройти!
Дэй молча посторонился, Таша пулей вылетела в коридор — и побежала, куда глаза глядят.
Как выяснилось, в тот момент глядели они на лестницу; только вот уже на третьей ступеньке Таша поняла, что ничего внизу не забывала и никого видеть не хочет. Тогда, плюнув на всё — в переносном смысле, конечно, хотя и в прямом смутно хотелось, — она села у перил и обняла руками колени.
Чувствуя, как вспышка гнева стремительно меркнет, уступая место стыду за глупые тревоги, глупые намерения и не менее глупые обиды.
Сквозь частокол деревянных перил Таша смотрела на часы, укоризненно тикавшие бронзовым маятником.
И всё же…
Кто он мне?..
Шелестнула шёлком чёрная тень. Беззвучно постояла рядом. Опустилась на ту же ступеньку.
Некоторое время оба молчали.
— Таша, — наконец сказал он, — простите, я не…
— Да нет, это я виновата. Если бы я слушала вас и заснула… — девушка досадливо мотнула головой. — Да ещё обижаюсь, как глупый ребёнок.
…и если бы только «как».
— Просто… я уже думала…
— Я знаю, — тихо сказал дэй. — Можете не говорить.
Сидя бок о бок с ним, сквозь частокол каменных перил Таша отстранённо созерцала пустой холл.
И осознавала, что стыд тоже исчез — уступив место теплу понимания, что он снова рядом.
— Может, вернёмся в комнату? — дэй осторожно встал. — Понимаю, что все спят, но всё же посиделки на лестнице… не лучшая идея.
Таша подняла взгляд, посмотрев в серое сияние его глаз.
Кивнув, приняла протянутую руку.
А позже, уже лёжа в кровати, слушая шёпот дождя и его мерное дыхание, негромко окликнула дэя по имени.
— Арон…
— Да?
Таша смотрела в темноту, которая почему-то больше её не пугала.
Не рядом с ним.
— Я… рада, что мы встретились.
Тишина.
— Я тоже рад, Таша.
Его улыбку она не видела, но услышала.
И, подложив руку под голову, закрыла глаза: зная, что теперь заснёт спокойно.
***
Зеркальце опустилось на стол с тихим звяком.
Он глотнул бренди. Чудесный букет… шестнадцать лет выдержки, год Белой Кошки. Не самый удачный год, но сбор хороший.
Итак, никто и ничто не подводит ожиданий. Фигуры безукоризненно исполняют отведённые им роли. Всё разыгрывается, как по нотам.
Как и следовало ожидать.
Он отставил фужер и встал.
Вот и настала пора немного форсировать события…
— Уже уходите, хозяин? — Альдрем подхватил бокал. — Поспали бы. Вчера ночью ведь глаз не сомкнули, да и днём…
— У наёмников всё готово. Пятнадцать человек, то, что надо. — Он прошёлся по комнате, и пустота эхом отразила его шаги. — Всё же я не ошибся, когда выбрал эту четвёрку. Особенно в Рэйне. Настоящий психопат, чувства страха лишён начисто… не боится даже меня. Ему не нужны деньги, он получает от всего этого удовольствие.
— Зверь внутри даёт о себе знать. — Альдрем склонил голову. — Не боитесь, что он сделает что-то с жертвами до вашего прихода?
