Ведь амадэи — Возлюбленные Богиней. Посланники её, наместники и орудия.
И что ни делает Богиня, всё к лучшему…
* * *
Альв поднялся с кресла. Отвесив Таше насмешливый поклон, шагнул вперёд, прямо в каминное пламя — и пропал.
Она пятилась сквозь вязкую тьму запертой комнаты: пытаясь поверить своим глазам, своим ушам, своей догадке.
— Это ты, — повторила она. — Это всё время был ты…
— Я следил за Мариэль с тех пор, как она сбежала из дворца. — Лиар вторил её шагам. — Я видел, как она жила. Я видел, как росла ты.
— А потом понял, что я похожа на Лоуру. — Таша ткнулась спиной в запертую дверь.
— И у меня созрел план. Моя грандиозная игра. Моя последняя игра. — Он остановился в шаге от неё, вытянутыми руками упершись в стену по обе стороны от её лица. — Мне не было жаль твоего отчима: лишь чуточку печально за тебя, ведь ты любила этого недоумка. Но ты должна была расти без отца.
— Я думала, что прошлым летом столкнулась с тремя разными силами и счастливо избежала всех трёх. Но это был ты. Ты один. Кеары, «Венец», наёмники — все они подчинялись тебе: кому бы я ни попалась, в итоге я попала бы в твои руки…
— И наконец я вызвал тебя ко двору, и ты прибыла, и время нового этапа пришло.
— Ты допустил покушение на себя. Позволил исключить себя из жизни на всё это время — чтобы перенести Джеми и Алексаса в своё спящее тело. Чтобы в их облике спокойно делать то, что хочешь.
— Мой камердинер позаботился, чтобы моё тело не очнулось раньше времени. Даже если бы кто-то понял, что Альдрем постоянно даёт мне сон-траву, то ничего не смог бы возразить: её прописывал лекарь.
— И ты одним махом спас королевство и победил в вашей игре. Я в твоей власти, я отказалась от Арона, я прогнала его, я возненавидела его… — глядя на него снизу вверх, Таша обхватила себя руками: беспомощным, неосознанным жестом защиты. — Почему? Почему он не сказал мне?
— Я мог бы сказать, что знание о всесилии врага лишь напугало бы тебя. Но придётся тебе смириться с тем, что у вашей семейной идиллии изначально был срок годности. — Бесцветное серебро его глаз было мягким и чуть насмешливым. — Арон знал, что рано или поздно я тебя достану. Чем больше он будет этому противиться, тем больше ты будешь страдать. Он обеспечил себе путь к отступлению, объявив тебе наследницей рода Морли — и, насладившись несколькими месяцами твоего общества, отправил тебя ко мне, тем самым признав поражение; а если бы ты знала, кто ждёт тебя в Арпагене, ему бы никак не удалось так просто выйти из игры. Он надеялся, правда, что я не сброшу маску, и ты так ни о чём и не узнаешь… Я понимаю, чем он руководствовался. Но я решил иначе. — От спокойной доброжелательности его взгляда и голоса ей снова хотелось кричать. — Мастерам Арон тоже не мог открыть правду. Мастера любят своего мудрого короля, и если открыть им глаза, кто на самом деле сейчас ими правит… Они либо не поверят, либо поверят — и не захотят спасать ни меня, ни тебя. Если поверят, будет только хуже. Сейчас, когда Зельда готова выйти из тени, оставлять страну без правителя было бы безумием, и Арон прекрасно это понимает. Конечно, когда-нибудь он натравил бы их на меня, но пока…
— И теперь я помогла тебе избавиться от единственной угрозы твоему правлению…
Маски сброшены. Игра окончена.
Она не пыталась бежать. Бежать было некуда. Он сковал её по рукам и ногам надёжнее, чем любой серебряный ошейник: её победой, её положением, её сестрой, её единственным другом…
Своим абсолютным неделимым всевластием.
Таша смотрела на того, кто отобрал у неё всё. Семью, корону и трон. Маму, папу и отчима. Сестру и человека, заменившего ей отца. Её первую любовь. Её первый поцелуй. Её детство. Её счастливую жизнь.
Глупая, глупая, глупая девочка, своей рукой захлопнувшая собственную клетку…
— Ты чудовище, — прошептала она, — сволочь, ублюдок…
— Таков мой способ любить. — Он ласково коснулся её щеки, большим пальцем прочертив короткую линию — и улыбнулся. — Девочка… моя.
4 октября 2011 г.
