— Книга! — вдохновенно воскликнул он.
Подчиняясь его словам, толстенная энциклопедия крутанула сальто и атаковала жалобно трепыхнувшуюся тряпку.
— Ага! Теперь цветы!
Горшки не замедлили перехватить инициативу на себя, взяв несчастный клочок ткани в кольцо.
— Вот так! А теперь…
— Джеми, я тебе говорила убираться, а не отрабатывать мыслеправление!
Мальчишка, вздрогнув, обернулся на дверь, предметы задумчиво зависли в воздухе — и миг спустя полетели вниз.
Тряпка упала на бессильно застывшую щётку. Фиалки рухнули в таз, окатив Джеми волной грязной воды. Второй том «Астрономической энциклопедии» Таша, к счастью, успела подхватить до того, как тот коснулся пола.
— Ну вот, — уныло констатировал Джеми, созерцая облитый ковёр, — теперь и чары очищения пригодятся… И давно ты за мной шпионишь?
— Довольно. — Бережно погладив книгу по корешку, Таша поставила её на полку. — Люблю смотреть, как ты колдуешь. Но не как ты балуешься.
— Это не баловство, а жизненно необходимое умение! Мы с Найджем только начинали его осваивать, но время идёт, и я должен сам…
— Ладно-ладно, убедил. Только не с грязеопасными предметами, ладно?
Джеми удручённо кивнул.
— А ты чем занимаешься? — спросил он.
— Ужин готовим, — уже с лестницы крикнула Таша.
Ну, покривила немножко душой, подумала она, по винтовой лестнице спускаясь в кухню. Ничего страшного.
— Точно не нужно ничем помочь, госпожа Лиден?
— Ты пиши, пиши, — ответила суетившаяся у очага старушка, помешивая ароматное варево в котелке. — Дневники — это очень полезно. Вот захочешь когда-нибудь сложить песнь о славных деяниях своей молодости, а у тебя всё записано! И вспоминать не надо.
Ожидаемо, хмыкнула Таша, усаживаясь в кресло-качалку. Что ещё могла сказать летописица и бывший менестрель…
Она с удовольствием заползла под пушистый плед. Раскрыв свою тетрадь, под которую она подложила толстый том «Мифов и легенд Аллиграна», пожевала кончик зачарованного пера.
«Уже полчаса сижу над первой страницей, — честно записала Таша, — и думаю, что бы в тебя написать, помимо того, что зовут меня Таша Кармайкл. Вообще-то когда-то я была Таришей Альмон Фаргори, а потом выяснилось, что я вообще Тариша Тариш Морли-Бьорк, но это такая длинная история…»
Таша покосилась на хозяйку кухни и дома.
Госпожа Лиден Лормари являлась живым воплощением добрых бабушек из сказок: сухонькая, невысокая, чуть сгорбленная старушка с морщинистым, исполненным просто-таки феноменальной доброжелательности личиком. Из-под домашнего чепца выглядывали седые кудряшки, из-под потрёпанного платья — закрученные кверху мыски остроконечных туфель.
«Вот теперь сижу, наблюдаю, как госпожа Лиден готовит ужин, и мучаюсь совестью. С другой стороны, я в верхних комнатах пока убиралась, так устала… Джеми прибирается в бывшем кабинете господина Гирена, который теперь спальня Арона… а, да, ты же не знаешь, кто это такие. Госпожа Лиден и господин Гирен — супруги Лормари, друзья Арона. Он — звездочёт, она — летописец. Мы даже живём в самой настоящей звездочётной башне! Здесь семь этажей, на каждом по одной комнате, а наверху обсерватория, и только одна узкая винтовая лестница…»
Осознав, что её мысли скачут горным козликом, Таша недовольно погрызла пушистое перьевое опахало.
«Впрочем, о нашем дружном семействе стоит написать поподробнее.
Арон Кармайкл — наш с Лив, Джеми и Алексасом приёмный отец. Супруги Лормари когда-то приютили его у себя, а потом он привёз сюда и нас. Арон — дэй, пастырь в деревне Фар-Лойл, где мы и живём. А ещё он Зрящий, амадэй — тот самый, Избранный Богиней, — ему примерно одиннадцать веков, и он лучший телепат и целитель во всём Аллигране. По совместительству добрый, мудрый, справедливый и бесчисленное количество раз спасавший нас от верной смерти. И нет, я ни капельки не соврала.
Лив — моя единственная кровная родня в нашем семействе. Сестрёнка… Ей девять, и она становится жуткой врединой. Никакого сладу нет. Удивляюсь, как Арон ей ещё телепатией мозги не вправляет… хотя Арона она слушается и так. Единственного, пожалуй. Сейчас она уже спит, устала жутко, когда мы в снежки играли.
Джеми и Алексас — братья, бывшие Сэмперы. Мои рыцари. Они состояли в «Тёмном венце», обществе заговорщиков против нынешнего короля. Мы с Ароном спасли их, когда Его Величество со своими рыцарями напал на штаб-квартиру «Венца». Джеми — младший, ему в ливнике* исполнилось семнадцать. Дай ему волю, в библиотеке поселился бы: обожает учиться, очень умный и, кроме того, потенциально очень сильный колдун, как я поняла. Алексас — старший, ему в первоцветнике* будет уже двадцать два. До чего любит выделываться, словами не передать. Красавец, ловелас и превосходный фехтовальщик. А ещё полтора года назад он умер, и теперь занимает одно тело с Джеми.
(*прим.: ливник — третий месяц осени, первоцветник — второй месяц весны (алл.)
Вот такая у нас семейка. Если учесть, что я оборотень, то… нормальные люди, то есть Лив и супруги Лормари, в ней явление необычное».
Таша уставилась в тёмное окно, где кружился в ветреном вальсе снег.
Потом всё-таки записала мысль, в который раз пришедшую ей в голову, не дававшую покоя.
«Забавно, — медленно вывел кончик пера, не нуждавшегося в чернилах, — но иногда я забываю, что у меня была другая жизнь и другая семья. Лучшего отца, чем Арон, пожелать нельзя. Супруги Лормари, похоже, искренне считают всех его «детишек» внуками, которых у них никогда не было. Только мамы очень не хватает, а так… пожалуй, я счастлива. Забавно…»
Таша тихо положила перо на страницу.
Всего-то полгода прошло. Меньше. А она уже привыкла к этому дому и этой жизни. Её не мучают кошмары, она не видит могилы матери, беспробудно спящей Лив, сражений с кэнами, оборотнями, виспами, эйрдалями, амадэями, кеарами…
А была ли та жизнь? Было ли то, через что её заставили пройти?
Может ли вообще быть такое — чтобы кто-то ради своего извращённого удовольствия затеял игру живыми людьми?
…может, напоминал тоненький голосок разума; может, и было, и тот, кто это сделал, жив и здравствует…
…и когда он перешагнёт порог вашего дома — лишь вопрос времен…
Но Таша отмахивалась от этих мыслей. Ведь так удобно верить, что та игра была лишь страшным сном.
Так удобно думать, что эта жизнь — тихая, размеренная, сказочно-счастливая, — будет длиться вечно…
— Всё, я закончил и жутко устал, — влетая в кухню, уведомил Джеми. — Я ухожу.
— Куда, сынок? — обстучав ложку о край котелка, невозмутимо уточнила госпожа Лиден.
— В себя, — мрачно буркнул Джеми, опускаясь на ближайший стул и прикрывая глаза.
