Кейлус не знал, принимал ли он заказы на голову Айрес, но сомневался. Скорее всего, в таком случае сегодня Дэйлиона не было бы ни на балу, ни где-либо еще. Однако все вышеупомянутые причины подтолкнули Кейлуса просить у него помощи и в таком деликатном деле, как устранение наследника престола, и в том, чем они занимались сейчас. Вряд ли господин Дэйлион так уж хотел видеть на престоле его персону — но к наследнику и любимому племяннику Айрес тирин Тибель он теплых чувств не испытывал, в судьбу и пророчества давно уже не верил, а за стребованную им с Кейлуса сумму можно было бы похитить парочку иноземных принцесс.
В этом странном мире принципиальный наемный убийца оказался одним из тех немногих людей, на кого можно было положиться.
— И у вас уже есть идеи? — выбравшись из лабиринта собственных мыслей, поинтересовался Кейлус невзначай. — О рычаге?
Господин Дэйлион затянулся, и кончик сигары полыхнул в зимнем сумраке веселой рыжиной:
— А как же.
Этажом выше Гербеуэрт тир Рейоль, не подозревая, как близко от него обсуждаются коварные планы касательно его скромной персоны, молча позволил королеве ввести его в покои, где они обычно занимались.
— Спасибо, — наконец сказал он, нарушив долгое молчание, сопровождавшее их по пути.
— Что увела тебя оттуда? — Айрес слегка похлопала его по руке, которой племянник держал ее под локоток, облитой вишневым бархатом парадного одеяния и атласом белой перчатки. — Брось, мне ли не знать, какой ты затворник.
— И какое у тебя ко мне дело?
— Хотела показать тебе твой подарок.
Герберт в выразительном недоумении оглядел кабинет. Подцепил подвеску, висевшую у него на шее, врученную ему королевой часом ранее — сапфир в рунной оправе на тонкой цепочке, изящный и мощный оберег, отводивший большинство заклятий, стрелы и даже лезвия холодного оружия, если то не было зачарованным.
— Другой подарок, — верно истолковав жест, улыбнулась Айрес. — Не здесь.
Уголки губ Герберта дернулись в намеке на ответную улыбку:
— Лучшим подарком мне будет, если позволишь не возвращаться на праздник. Я бы с бо̀льшим удовольствием прошелся до библиотеки.
— Сейчас? Зачем тебе туда?
— Снова поискать то, что поможет восстановить утраченный смысл Берндеттовских рун.
Айрес на миг оглянулась через плечо — на просторный кабинет в лакрично-багровых тонах, всю обстановку которого составляли книжный шкаф, стол да кресло. На лакированном паркете подпалинами вырисовывались очертания просторного семиугольника: в этой комнате лишь репетировали ритуал, который мог возыметь силу в единственный день уходящего года, но даже неполной мощи рунного черчения было достаточно, чтобы оставить следы.
— Снова? — в равнодушном недоумении повторила она. — Зачем тебе это? Ты видел записи Берндетта. Магов, лицезревших призыв своими глазами. Рунная формула, заученная тобой, ровно та, что чертил…
— Мне не слишком нравится чертить знаки, смысла которых я не знаю.
Айрес вздохнула с терпением человека, ведущего подобный разговор далеко в первый раз.
— Уэрти, ты не хуже меня знаешь, что это бесполезно, — изрекла она с материнской мягкостью. — Дневники Берндетта, что он вел в процессе изобретения ритуала, сгорели в Великом пожаре. Хвала богам, что он записал формулу призыва в другие свои труды. Жаль, что мы не знаем точного значения изобретенных им рун, но то всего-навсего пара знаков. Сколько раз ты уже пытался их расшифровать?
— До призыва еще есть время. А если я буду точно знать смысл каждого начертанного символа, это повысит шансы провести все успешно.
— Ты и так проведешь все успешно. — Движением, подтверждавшим ее бесконечную уверенность в истинности этих слов, Айрес положила ладонь племяннику на плечо. — Если, конечно, твоя голова не будет в тот момент забита чем-то другим. — Длинные, безупречно обточенные ноготки чуть вонзились в красный бархат его выходной куртки. — Помни: для призывающего не должно быть ничего важнее предстоящей встречи со Жнецом.
— Я помню.
— Это не пустые слова, Уэрт. Ты должен желать этого всей душой. Жнеца — и никого другого.
— Поверь, это последнее, о чем тебе стоит беспокоиться. — Голос наследника престола посеребрил холод. — Я слишком долго к этому шел, чтобы что-либо могло мне помешать.
Королева улыбнулась снова: почти заискивающе.
— До меня дошли слухи, что дракон с твоих земель покидал Пустошь, — прежде чем опустить руку, внезапно сказала она.
В том, как Герберт нахмурил брови, даже Айрес тирин Тибель смогла бы прочесть одно лишь восхитительно естественное удивление.
— Странно. До весенних танцев еще далеко, — рассеянно заметил он. — Быть может, у него нашлись другие дела в горах. Или он просто решил поохотиться подальше от логова. А к чему…
— Дракона видели в небе над Хельмом, — деликатно возразила Айрес. — Было бы очень неприятно, если бы он решил взяться за старое.
— Не беспокойся. Если он начнет приносить неприятности тем, кто живет под моей защитой, я об этом позабочусь.
Холод в голосе Герберта теперь скрывал под своей льдистой кромкой железо, но королева качнула головой.
— После первой же неприятности в народе начнет зреть недовольство. Еще большее, нежели сейчас. Это может стать искрой, с которой начнется пожар восстания, а оно нам с тобой сейчас нужно меньше всего. — Крепко обняв племянника за плечи, Айрес прикрыла глаза. — Пойдем. Хочу кое-что тебе показать.
Герберт не закрыл глаз даже в те головокружительные мгновения, что магия несла их сквозь пространство. Не дрогнув, не пошатнувшись, он приземлился на занесенной снегом брусчатке.
Не дрогнув, позволил королеве отступить на шаг — открывая ему обзор на все, что оказалось перед ним.
— Это давно следовало сделать. Я сочла такую дату… и все прочие обстоятельства… хорошим поводом наконец решиться. — Айрес сжала ладонь, и над ней вспыхнул шарик белого света. Мерцая, он взлетел над их головами; мороз студил воздух, но королева, укрытая лишь светлым бархатом закрытого платья да жемчужным блеском бисерной россыпи на юбке, не дрожала. — Я думала позвать тебя. Затем решила, что так будет лучше. В одиночку одолеть ее было нелегко, но я не могла рисковать твоей безопасностью… не перед тем, что вскоре тебе предстоит.
Снежинки белыми искрами падали на ее темные волосы, заново присыпали тонкую корочку льда на брусчатке: точно не так давно весь снег на ней растопило чье-то яростное пламя, но затем вода успела застыть. Снежинки падали и на камни, усыпавшие двор драконьего замка, и на то, что лежало поверх них.
На зеленую чешую, под которой больше не сиял золотой огонь.
— Она еще и наседкой была, представляешь? — заметила королева с благостным весельем. — Яйца я уничтожила, конечно. Так что можешь порадовать жителей Шейна, что единолично сразил чудище, досаждавшее им шесть сотен лет. Хочу, чтобы это считали твоим подвигом… В конце концов, твои победы — это и мои победы. А звание драконоборца — отличный подарок, как по мне.
