— Заказали бы тебе профессионалку — быстрее, дешевле и без проблем…
Я усмехнулся:
— Думаешь, я себе женщину не нашел бы, если б захотел?
— А ты не хотел? — повернула ко мне голову. — Так не хотел, что аж задницу мне поцарапал!
— Тебе не понравилось? — улыбался уже откровенно.
Напряжение хотелось снять, оно уже вязало узлом внутренности и угрожало ненужными разрушениями всему внешнему.
Ведьма предсказуемо надулась и отвернулась к окну.
— Как ты в квартиру попадешь? — поинтересовался, когда машина еле протиснулась в ветхий душный дворик.
— Я с девочкой снимаю. Она сегодня после ночной смены.
— Дрыхнет? — заглушил двигатель. — Какой подъезд?
Даша дернула ручку, но двери я не разблокировал, терпеливо пережидая ее порыв.
— Выпусти!
— Даша… — дождался, когда она снова повернется ко мне. — Все равно узнаю, где ты живешь.
Я пришпилил ее взглядом, вышел из машины, обошел, морщась от вони мусорных баков, и открыл двери с ее стороны. Даша хмуро проигнорировала руку и направилась к ближайшему подъезду. Я последовал за ней, закипая изнутри все сильнее.
14
Квартира оказалась на пятом этаже. Следующие десять минут я стоял в стороне и наблюдал, как злая ведьма пытается проникнуть внутрь. За это время выяснилось много всего: непробудную сожительницу зовут Саша, а соседку, которую Даша вызвала своим нехитрым колдовством — Гретта Сергеевна. Она сурово наблюдала, как девушка барабанит в двери, но рта больше не открывала с момента, как увидела у стены меня.
Наконец, квартира открылась, и Даша чуть не снесла помятую девицу в растянутой футболке с большими от шока глазами.
— Даша… — только и успела глухо каркнуть, как была грубо запихана обратно, а двери передо мной едва не захлопнулись — не дал. — Что ты тут делаешь? Ты же в…
— Я в аварию попала, — не глядя бросила ей моя бедолага, пытаясь теперь отскочить от меня. — Вот, спаситель привез…
На этом мое терпение лопнуло. Я схватил ее за руку и прошел в закрытую комнату, безошибочно рассудив, что из Дашиной так переть потом не может. В ее конуре оказалось чисто, но тесно до приступа клаустрофобии. Усадив ее на застеленную кровать у стола, я опустился на корточки и заглянул ей в глаза:
— Отдыхаешь, собираешь вещи. Я заеду в семь.
— Я никуда с тобой не поеду, — сопела злобно, дрожа.
Я медленно моргнул, силясь расцепить зубы, а не клыки.
— Ты теперь моя. Не веришь — позвони Косте, уточни. Нам друг без друга никак.
— Константин ничего такого не говорил.
— Не успел.
— Ты такой, как они?
— Нет. Мы недолюбливаем таких, как они.
— И как я…
— И как ты.
— Что-то не сходится. — Бестия чувствовала, что поддаюсь, терплю, и заводилась все больше, будто изведывая границы. А я и так нарушил все мыслимые. Дальше — только необратимые разрушения.
— Бывает, — голос некстати охрип. — В смысле, бывает, что сходятся… ты и я. И ничего не изменить. Это моя вина.
— Да? — усмехнулась ехидно.
— Да. — Никогда еще не был таким терпеливым. — Я подумал, что тебя подослали, чтобы сделать моей слабостью… Думал, смогу устоять, но не смог.
— И что? Пару раз трахнул — и все? И друг без друга никак?
«Трахнул» из ее непорочного рта оказалось настолько концентрированным «афродизиаком», что у меня аж в глазах заплясало от нехватки кислорода в нужном для мыслительного процесса месте.
— Короче, в семь буду у тебя, — почти прорычал и поднялся. — И, Даша, никаких аптек и таблеток от последствий. Поняла?
Она демонстративно отвернулась, нервно сглатывая. Пришлось повернуть к себе за подбородок:
— Ты поняла? — И что-то в ее глазах вынудило добавить: — Убью.
Кажется, зря я не дал Константину объяснить. В ее взгляде явно читалось, что переоценил свое красноречие.
— Жаль, что у меня не нашлось других талантов, — мотнула она головой, высвобождаясь от моих пальцев. — Кроме бесполезного…
Я выпрямился:
— Не делай глупостей. До вечера.
Никогда еще не чувствовал себя настолько медведем. Показалось, разбил и вынес все в ее мире, и теперь осколки сыпались с шерсти и хрустели под ногами при каждом шаге…
* * *
Не знаю, сколько я пялилась на двери, закрывшиеся за ним. Когда заглянула Саша, я лишь вяло моргнула:
— Прости, что разбудила…
— Ты нормальная? — хрипло воскликнула она. Русая коса растрепалась, растянутая футболка показалась еще большей, чем когда видела ее последний раз. — Да при чем тут разбудила?! Что случилось?
Я протерла лицо руками и решительно поднялась с дивана:
— Пошли. Кофе хочу…
С Сашкой, наверное, я дружила крепче всего. Что ни говори, с ней проще и теплее. Она приехала в Питер из Мурманска, училась в универе и работала в ночные смены в ресторане на Невском. Я даже думала, что заберу ее с собой в новую квартиру. Ей будет ближе ездить на работу, чем из этого захолустья. Когда не оставалось сил работать и идти к мечте о своем жилье, достаточно было посмотреть на Сашу и понять — вот где жопа, а я просто ною. И сейчас, глядя на ее помятое лицо с синяками под глазами, мне снова стало привычно стыдно. Немного и ненадолго. Пока взгляд в коридоре не упал на неприкрытую входную дверь. Я бросилась к ней и с грохотом захлопнула, наверняка обрушив на свою голову прорву проклятий от Гретты Сергеевны.
— Даша, кто он? — потребовала Наташа. — Что произошло?
— Я заблудилась, наехала на медведя, тот наехал на меня… — поплелась я в кухонку по залитому полуденным солнцем коридору. — А этот, — указала на двери за спиной, — меня спас.
— Ни хрена себе! — опешила подруга.
— Наташ, иди спать, — открыла шкафчик, понятия не имея зачем. — Я правда не могу больше ничего сказать, дурное состояние…
— Я слышала, что он приедет вечером, — не отставала Саша.
— Ага, навязчивый тип, — усмехнулась, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь. — Саш, все нормально, я попью кофе, а тебе отдыхать на…
Но тут меня вдруг сцапали и насильно прижали к себе, и плотину прорвало. Я сползла вместе с Сашкой на пол и повисла в ее руках, всхлипывая и заливая ее футболку слезами. Но не из-за Глеба — с ним еще ничего не кончено, и тут у меня была только злость и решительность сопротивляться.
Константин ковырнул застарелую рану, и она тут же ожила — я могла спасти мать! Я же чувствовала! Я даже попробовала на том пацане! Почему не рискнула вылечить ее?! Я бы не была сейчас одной во всем мире!
