А его поцелуи оборачивались жгучими возбуждающими укусами. Он выпустил мой рот, позволяя вдохнуть, и спустился к шее, прихватывая тонкую кожу на грани боли. Я заворочалась, пытаясь увильнуть. С кислородом в голове немного прояснилось, и пришло слабое осознание — я в руках какого-то голого здорового мужика! Но его это совершенно не волновало. Он подхватил под бедра, вынуждая схватиться за его плечи, и вжал в стенку, освобождая одну руку, чтобы запустить пальцы мне в волосы:
— Смотри на меня, — прорычал вдруг утробно, — ведьма…
Я дернулась, резко протрезвев, но его пальцы сжались до боли, а от ощущения его члена между ног парализовало. Я хватала ртом воздух, глядя в злые глаза, а он опускал меня медленно на себя, осторожно толкаясь все глубже с каждым разом. Глаза сами закатились, тело выгнулось в его руках, и он подхватил обеими. Когда его зубы сомкнулись на соске, я вскрикнула, и он вжался в меня полностью. Пара движений — и ноги сжались вокруг его бедер, а меня швырнуло в дикую агонию оргазма. Я как последняя шлюха дергалась на его члене и стонала, кусая губы, а он позволял мне это соло, тяжело дыша, но лишь до последней судороги. Больше он не давал передышек.
— Нет… пожалуйста, — еле сложила эмоции в слова, но мужчина только до боли стиснул мои бедра, ускоряясь.
Я уже не понимала, кто я, где, что это за параллельная вселенная, в которой в душ к тебе могут ворваться и довести до такого невменяемого состояния, что забудешь собственное имя. А он вдруг резко задержал дыхание… и выдохнул с отчетливым звериным рычанием, совершенно точно оставляя на коже горящие огнем царапины…
1
* * *
Я следила за тем, как он роется в аптечке, и с тоской смотрела в сторону двери. Сейчас меня даже медведь так не пугал, как этот незнакомец. Он не озаботился ни одеждой, ни хотя бы полотенцем — так и вынес меня из душа голяком, спустился в кухню и шлепнул задницей на столешницу.
— Как тебя зовут? — рыкнул, кидая на меня взгляд, и я вздрогнула. Дернулась от него, снесла подставку с ножами и едва не рухнула с ней в обнимку, когда меня подхватили на руки и усадили обратно. Мужчина втиснулся между моих ног и обхватил за шею: — Я спросил имя.
Наша обоюдная нагота не располагала к диалогу, а, скорее, не позволяла мне выбраться из этой проклятой параллели.
— Даша… — выдохнула я. — Пожалуйста, не убивайте меня…
Зуб на зуб не попадал. Я смотрела в его глаза и тряслась, как осиновый лист.
— Убивать? Тебя? — Неподдельное удивление скользнуло в его голосе. — Ты меня за идиота держишь?
— Я в-вас не д-держу, это вы…
— Хватит мне выкать, Даша! — раздраженно рявкнул он, впиваясь в мен жутким взглядом.
— На меня медведь напал! — вскричала я. — Разодрал мою машину! Я спряталась в вашем доме, но у меня не было выбора — он пробил колесо!
Мужчина уставился на меня так пронзительно, что я едва не заскулила от ужаса. От того, чтобы броситься умолять его не выносить мне за это смертный приговор, меня удерживало только то, что он оставался неподвижен, а лишь медленно моргнул:
— Ты что, правда не понимаешь, что происходит? — Злость растворилась в его взгляде, уступая место изумлению.
— Понимаю, — закивала. — Я ворвалась на частную территорию, украла еду и бутылку вина, залезла в ваш душ…
— Еще скажи, что за это я тебя и отымел, — зло усмехнулся он, а меня вдруг огрело такой обидой и злостью, что я едва ли успела отметить, что творю. Только хозяин дома даже не дернулся от пощечины: — Ну наконец нормальная реакция.
— Зато с вашей проблемы, раз кидаетесь на первую встречную в своем душе! — пыталась сжать ноги и оттолкнуть его, но тщетно.
— Ты же только что умоляла тебя не убивать, — издевался он с прежней злостью в глазах. — Можно вернуться к этой программе и еще попросить меня пару раз?
— Да пошел ты, — прорычала я. — Я была пьяна!
— А вырывалась, как трезвая, — он схватил приготовленный антисептик одной рукой и дернул меня на ноги, разворачивая к себе задом другой. — Стоять!
— Что ты делаешь?! — взвилась я, пытаясь увильнуть, но добилась только того, что меня двусмысленно прижали к столу.
— Наконец, мы перешли на «ты», — глухо огрызнулся он, а на заднице расцвел эпицентр жгучей боли.
— Ч-ч-черт! — взвилась я.
— Я за него, — усмехнулся он над ухом, но неожиданно выпустил, и я рванулась от него в сторону лестницы.
Убедившись, что он не бежит следом, глупо прикрыла грудь и бросилась наверх.
Вещи нашлись там, где я их бросила, и я, наскоро обтерев капли, что еще не успели высохнуть, принялась натягивать белье и спортивный костюм. Мокрые ноги не желали вдеваться в штаны, и я едва не поскользнулась на мокром полу.
— Я на тебя в суд подам, — жалко угрожала штанам, — за изнасилование!
— При изнасиловании не кончают…
Я отпрыгнула к стене и позорно уселась на задницу, больно ударившись. Но не остановилась на достигнутом, попятившись в угол при приближении хозяина дома. Он, в отличие от меня, одеваться не собирался.
— Даша, прекрати прыгать на стены — убьешься, — он опустился в двух шагах на колени и повернул на бок голову, рассматривая меня с усмешкой. — Куда собралась?
— Подальше! — подтянула ноги к себе.
— На улице ночь, твоя машина, мягко говоря, непригодна для твоего спасения…
— Что-то не вижу очередь из желающих меня спасти, кроме меня самой, — презрительно скривилась.
Он снова уставился на меня своим пугающим взглядом:
— Давай успокоимся и поговорим. Спускайся вниз, я приготовлю поесть…
* * *
2
* * *
Подняться на ноги стоило сил — так все тряслось внутри. Но строить из себя невинность было глупо, если вспомнить, как я стонала в этой самой ванной совсем недавно. Я смотрела на себя в зеркало и не узнавала — что произошло со мной за этот день такого, что легко примирило с произошедшим? Или это все шок? Отчаявшись ответить себе на вопросы, я привела себя в порядок, подсушила волосы полотенцем и направилась вниз.
Хозяин дома уже накрыл стол, а в гостиной витали запахи еды — того самого копченого мяса, на которое я уже покусилась, сыра, откуда-то взялись фрукты и еще одна бутылка вина. А еще пахло дымом. Камин рисовал уютные теплые блики на всем пространстве, создавая обманчиво уютную атмосферу.
— Проходи, садись, — прозвучало не грубо, но ослушаться было бы сложно.
А мужчина красивый. Только сейчас, отделенная столом, я спокойно рассмотрела его. Он все же озаботился спортивными штанами. Взгляд прикипал к его широкой спине, рельефным плечам, рукам… Я бы дала ему лет тридцать-тридцать пять, да и то из-за взгляда. Какой-то он у него шибко уверенный, будто весь мир уже знает, как свою гостиную. И на меня смотрит, будто я здесь исключительно для того, чтобы поставить меня в уголок или разложить на столе…
