Он наполнил единственный бокал и протянул мне.
— Я не буду.
— Пей, — глянул меня исподлобья. — И ешь. Я не кусаюсь.
— Только царапаетесь.
— Прости, потерял голову, — только по тону не особо было заметно, что сожалел.
— Можно узнать ваше имя? — опомнилась я.
— А я думал, уже не спросишь, — усмехнулся, наливая себе вина в чашку. — Глеб.
— Глеб, вы будто в другом мире живете.
— Мы снова на «вы»? — зыркнул на меня исподлобья. — Расскажи мне про себя, — вдруг приказал, отставляя бутылку.
— Секс не повод для знакомства, — фыркнула я.
— Для меня повод, я же в другом мире живу.
Мы встретились взглядами надолго. В его глазах плясали отблески пламени, и искрило плохо скрываемым ехидством. А еще я понимала — из спокойного состояния до угрожающего моей жизни ему даже не шаг, скорее, вздох.
— Глеб, вы поможете мне выбраться? — жалобно проблеяла я.
— Конечно, Даша… если только твой рассказ о себе не изменит моего решения, — зловеще прозвучали его слова, возвращая меня к первоначальному страху.
— Вы странный, Глеб…
— Правда? — В его усмешку вернулась злость. — Как так вышло, Даша, что ведьма понятия не имеет о том, кто она такая… или пытается пудрить мозги о том, что не имеет. Но весьма успешно — я почти верю.
Я тяжело сглотнула. Он — псих. Больной на всю голову. А мне, похоже, конец.
— Вот опять, — спокойно просканировал меня, — пугаешься натурально, начинаешь пахнуть страхом… Или тебя идеально натаскали. Но неужели я этого стою?
— Меня никто не таскал, — набралась немного смелости я. — Меня зовут Дарья Воронцова, старший сотрудник маркетингового отдела холдинга «Сурьга». Мне двадцать четыре года, школу закончила с отличием, а институт — с красным дипломом. Из семьи остался только папа… — В этом месте Глеб сузил глаза, но я уже начала привыкать к этому его взгляду. — Я ехала в отпуск в санаторий «Бархатный край»…
Он слушал так, будто мое досье у него уже на почте, и там ни черта не совпадают данные с моим рассказом.
— И у тебя нет никаких способностей? — спросил вдруг. — Не знаю, с птичками не разговариваешь? Глаза в темноте не светятся?
— Издеваетесь? — напыжилась я.
— Отнюдь, Даша, — сложил он руки на столе. — У меня для тебя плохие новости…
— Я не стану подавать на вас в суд, — перебила его. — Все это — просто результат этого ужасного дня! У вас он тоже был не очень… давайте просто разойдемся!
Он долго смотрел на меня насмешливо:
— Куда ты сейчас собралась расходиться — ночь на дворе?
— Ну… а… у вас нет здесь автомобиля?
— Есть, но ты предложила разойтись, а не отвезти тебя…
— Хорошо, Глеб, вы можете меня отвезти? Мне надо в аптеку как минимум, и к психиатру — как максимум.
— Тебе плохо? — сузил серьезно глаза мужчина, да так, будто я сказала что-то типа «сейчас упаду в обморок».
— Мы не предохранялись, Глеб! — сдали нервы. Ну что он будто и правда одичалый какой-то?! — В нашем мире просто так нельзя кончать в незнакомую женщину, она может быть против того, чтобы родить от вас ребенка!
А вот на этой фразе его желваки на скулах едва не побелели, а взгляд налился такой тяжестью, что у меня вдох застрял в груди.
— Прекрати истерить, — холодно приказал он, а у меня мурашки по спине пробежали табуном. — Успокойся, выпей вина и поешь. Я все равно тебя никуда не повезу сегодня. Все проблемы решим. Не дергайся.
— Боитесь медведя? — ошалело моргнула я.
— Медведь не придет, пока я с тобой.
— У вас с ним договоренность? Он набрасывается на машины с девушками, и те бросаются спасаться в вашем душе? То есть, доме? — я укоризненно глянула на полупустой бокал.
Глеб посмотрел на меня хмуро и поднялся:
— Мне надо позвонить, — подхватил чашку с вином и удалился в кабинет.
3
* * *
Я замер посреди кабинета и медленно вдохнул, прикрывая глаза. Появление этой девчонки не только выдрало меня из зверя, но и поставило под угрозу спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Уже было ясно — мне не хватит одного раза, чтобы насытиться. И это не простая жажда. Либо что-то третье, и это беспокоило еще сильнее. Я привык все контролировать в своей, и не только, жизни. Проблемы были ни к чему, тем более — плохо поддающиеся контролю.
Мне далеко за тридцать, но одиночество устраивало полностью. Более того — было условием безопасности. Меня все устраивало — бизнес, люди вокруг, свобода сбежать в любой момент в лес и побегать зверем по окрестностям… Добегался! Сначала эта ведьма появляется тут и пахнет так, что у меня внутренности кипят, а потом изображает из себя недотрогу, и, похоже, не врет! А когда она сказала про ребенка, мне мозги отшибло. Я вдруг понял, что убью ее, если узнаю, что направилась в аптеку избавляться от последствий. Теперь, похоже, придется либо искать лечение на двоих, либо… принимать решения, к которым не был готов. Либо убирать проблему радикально. Но пока что я не готов расстаться с девчонкой, а тем более избавиться от нее. Слушал ее голос, а сам чувствовал лишь голод, который корежил разум и все, что к нему прилагается. Хотелось кого-нибудь убить…
…или хотя бы позвонить.
Сделав большой глоток из кружки, я вытащил выключенный мобильный из ящика и включил, что делал здесь очень редко. Пропущенные посыпались, как из рога изобилия, но разбирать их не собирался. Быстро нашел нужный номер и надавил на значок вызова.
— Глеб? — послышалось усталое на том конце.
— Мирослав, привет, не отвлекаю? — медленно шагнул к окну, стараясь говорить негромко.
— Если по работе, то отвлекаешь. — Карельский никогда не изображал любезность, если не был на нее настроен. За это, а еще за многое другое, я его и уважал.
— По личному, — тяжело вздохнул я.
Никогда бы не подумал, что скажу это ему.
Взгляд упал в окно на останки машины моей ведьмы. Да, знатно она меня взбесила — отыгрался я на ее колымаге. Но тогда я решил, что ее подослали. Редко, но у нашего брата мозги сбоят на таких изысканных самок, если какие-то там звезды сложились, и я всегда держал в поле зрения этот вариант. Врагов у меня хватало — бизнес всегда было сложно делать. Карельский как раз был вынужденным экспертом в этой деликатной области взаимоотношений с ведьмами.
Вообще, наши отношения с ним начались с рабочих, потом стали более близкими. Я даже навещал как-то его стаю.
— Ко мне сегодня ведьма забрела…
— Не повезло, — усмехнулся Мирослав.
— Кому?
