— Добрый день! — возник перед нами официант. — У вас заказано?
— Горский, — притянул Дашу к себе. Платье гораздо удачнее подчеркивало ее изгибы, так и хотелось лапать. А еще его можно было задрать где угодно.
— Прошу!
— Ух ты! — оглядывалась Даша.
Ее легко удивить, и от этого становилось легко самому. Я отодвинул ей стул у столика в дальнем конце помещения и уселся напротив. В редкие моменты отдыха у меня появлялась страсть пробовать что-то новое, даже готовил одно время сам. Проблема была в том, что в последние годы этих моментов почти не осталось, и я забыл об этом. А Даша напомнила.
— Тут уютно.
— Рад, что тебе нравится. Не был тут тыщу лет. Здорово, что иногда можно вернуться куда-то, где был однажды.
— Любил тут бывать? — сложила она локти на столе.
— Кажется, да, — улыбнулся я. — Просто забыл об этом. Ну, голодна?
— Зверски, Глеб, — закатила она глаза.
— Именно поэтому я кое-что заказал заранее. А там, может, захочешь что-то другое.
— Лишь бы оно не шевелилось, — улыбнулась Даша. — А так — все равно.
Я вдруг почувствовал давно забытую радость. Радость, которую хотелось попробовать на вкус едва ли не больше, чем получить Дашино одобрение. Когда я вообще делал что-то, что вызывало такую простую искреннюю улыбку у женщины? Не хитрую усмешку, не многозначительную ухмылку, а именно такую незатейливую улыбку, которая значит просто то, что Даше сейчас со мной хорошо. Что бы она там ни говорила. Пожалуй, это пари хотелось принять и выиграть гораздо больше, чем получить тот контракт, ради которого пахал пять лет.
Да, риск велик, но и награда больше — искренняя привязанность без слез, ненависти, обвинений и обид. Я же не выдержу с ней таких отношений, в которых она будет несчастна. Ее искреннее восхищение привлекает, хочется еще и еще. И даже если бы я не был оборотнем, как человек я тоже зажрался. А, скорее, отравился от передоза доступной похоти. Даша — мой личный детокс. Интересно, как же случились такие совпадения?
Я потер запястье с часами — тяжелые, непривычные. Их хотелось содрать.
— Расскажи мне что-нибудь о себе, — вдруг попросила Даша.
Я улыбнулся тому, как она держит бокал вина двумя руками — ни капли флирта. Просто пьет. А мне хотелось пить ее.
— Я могу запросить у секретаря свое резюме.
— У тебя что-то было с секретарем? — устроила допрос росомаха ее губами.
— А то что? — сверкнул глазами на зверюгу, немедленно оскалившую на меня зубы.
Как же это было странно — чувствовать ее зверя, будто он был настоящим. Такое обычно происходило, если связываешься с оборотной женщиной. Вот тогда тоже летят искры — только успевай зверей осаживать. Но то, что это доступно человеческой женщине — невероятно.
— Ничего, — быстро смахнула чужие эмоции Даша и улыбнулась мне. — Интерес других женщин повышает ценность мужчины.
— Понял. Приложу к резюме рекомендации…
Даша рассмеялась.
— Я не об этом. Мне интересно, что ты любишь — места, музыка, фильмы… хобби… Только не говори, что достанешь с чердака школьные анкеты!
Я усмехнулся:
— Ни одной не заполнил.
— Ты учился в обычной школе?
— Да. Мои особенности не проявляются сразу от рождения.
— Интересно…
— Примерно в двадцать мы только начинаем чувствовать разницу… а потом начинается самое сложное.
— Лена говорила, что вы всю жизнь доказываете зверю внутри, что человек главнее.
Сейчас я понимал, что с Дашей рядом это становится легче.
— Что-то типа того.
— А почему медведь?
— Просто почувствовал его зов. И пошел к нему.
Не стал говорить, что размер зверя зависит от потенциала. Основные звери, которых присваивали оборотные, по большей части были волками. Изредка встречались более крупные — тигры, медведи, пумы. Видимо, как и настоящие мужики — вымирающий вид.
59
— Ух ты. Ты встречался с настоящим медведем?
— Да.
— И он передал тебе свою… силу?
— Он умер.
— Ого, — Даша поискала поддержки у бокала вина. — А потом?
— А потом возродился внутри меня. С тех пор мы так и живем. Вместе.
— А настоящий медведь к тебе почему привязался?
В этот момент у меня прямо загорелось все внутри сказать ей правду… Но нетрудно было предположить ее реакцию — вечер кончится, и отведенный ею срок в месяц — тоже. Сколько бы на Дашу ни свалилось переживаний в эти дни, эта новость может добить. Не зря веды тоже деликатно ведут себя в этом вопросе. Раз не сказали ей еще, значит не время.
— Я не знаю, — отвел от нее глаза, запоздало понимая, что приложил все усилия, чтобы она не поверила.
— Интересно, а если мы облажаемся и расстанемся, я перестану выпускать когти?
Я удостоил ее взгляда исподлобья:
— Вряд ли. А что тебя не устраивает? По-моему, очень полезная способность.
— А как я с другими мужчинами буду встречаться?
Дышать стало особенно тяжело:
— Никак. Я не собираюсь облажаться.
Приходилось признаться, самоуверенность как корова слизала — я чувствовал себя перед ней «обнуленным». Ей не нужны ни мой статус, ни возможности. Акт одевания ее в дорогих магазинах она стерпела, скрипя зубами. Но от этого становилось даже интереснее.
— Даш, а кроме квартиры, о чем ты мечтаешь?
— О большой квартире, — и она мечтательно вскинула взгляд к потолку. — А может, о таком же домике, как у тебя…
Лучше бы не спрашивал.
— А еще?
— Наверное, о путешествиях.
— И куда хочешь поехать?
— Знаешь, что я делаю, когда мне плохо? — хитро прищурилась она. — Я захожу на сайт бронирования отелей и выбираю гостиницу где-нибудь… в Европе. Особенно люблю Швейцарию. Рассматриваю номера, представляю, что смотрю из этого окна, прогуливаюсь по территории… Вот такая глупость, — она подхватила бокал и сделала глоток. — Кажется, я напилась.
— Поешь, отпустит.
Она подняла на меня взгляд и рассмеялась.
— Странно, что мне не пришлось тебя отбивать у какого-нибудь мужика…
— Это было бы трагично, — усмехнулась она. — Мужику повезло однозначно.
В этот момент нам, наконец, принесли еду — печеную утку с брусничным соусом. И началась, пожалуй, любимая часть вечера. Новая. Потому что я не знал, что мне так понравится смотреть, как Даша ест. И снова — сама непосредственность.
