– Знаешь, сегодня не самый удачный день… – начала я свою оправдательную речь, но Элис меня перебила:
– Ты мне очень нужна, – в трубке послышалось всхлипывание, хотя подруга и постаралась быстро взять себя в руки. – Одна я сегодня просто не выдержу!
О причинах ее слез я спрашивать не стала: очевидно, что речь идет о Джордже, ее парне.
Я всегда поражалась тому, что моя подруга, девушка, которую можно оставить посреди Тихого океана, и через пару дней она вернётся домой и даже привезёт сувениры, которая могла решить все проблемы, никак не могла разобраться с одной. Джордж был настоящим придурком.
Серьёзные отношения с Элис казались ему недостаточной причиной для того, чтобы забыть обо всех остальных девушках. Точнее, он всякий раз обещал забыть – но потом на горизонте появлялась новая, и всё начиналось с начала. Почему Элис не вышвырнет это недоразумение из своей жизни, я не понимала. И уж точно ничего не говорила ей по этому поводу. Мне кажется, это не дело подруг – раскрывать глаза на очевидные косяки.
Обо всех изменах она знала не хуже меня, так что тут я не принесла бы ей новостей. Единственное, что я могла сделать, – это подставить ей плечо, чтобы она размазала по нему свою тушь. И сказать, что все будет хорошо.
– Мы ведь увидимся? – спросила она с надеждой.
Я замерла. Странная договорённость, которая существовала между мной и мистером Флетчером, не предполагала моих посиделок с подругами. С другой стороны, не предполагала она и того, что я откажусь от всех своих социальных контактов и не поддержу Элис, когда ей плохо.
Я повторяла себе это раз за разом, когда замерла перед дверью кабинета босса, собираясь с силами и не рискуя войти внутрь. Я разглядела все трещинки и завитки на табличке «Итон Флетчер, генеральный директор». И всё-таки наконец решилась.
Открыла дверь, подошла к столу и выпалила на одном дыхании:
– Мистер Флетчер, у меня образовалось важное дело сегодня вечером.
Он приподнял бровь.
– Насколько важное?
В первый момент я хотела соврать и придумать какую-нибудь заболевшую родственницу, но тут же отказалась от этой глупой мысли. С него станется и лично сопроводить меня. Да и вообще, не уверена, что наш договор предусматривает то, что я буду врать и выкручиваться.
Поэтому я поглубже набрала воздуха в лёгкие и сказала:
– Я хочу пойти в бар с подругой. Это важно. Для неё.
Неожиданно он улыбнулся почти одобрительно.
– И ты сочла необходимым спросить у меня разрешения?
Я прислушалась к себе. Наверное, это странно, но у меня и мысли не возникло, что я могу пойти туда, не поставив его в известность. Вернее, даже не так: ведь сейчас я не ставила его в известность, а отпрашивалась! Причём это вышло как-то само собой.
– А я… не должна была?.. – Я попыталась нащупать границы нашего договора.
Он пожал плечами:
– К чему теперь рассуждать? Ты уже это сделала.
– Так я могу пойти?
– Конечно. Я даже помогу тебе собраться.
Что-то такое дьявольское мелькнуло при этом в его взгляде – у меня мурашки побежали по спине. В этом «помогу собраться» звучала угроза. И обещание чего-то такого, что станет для меня потрясением.
И он действительно помог.
Перед тем как выйти из дома, мне пришлось снять свои стринги и дать ему. Что он собирается с ними сделать? Я не понимала. А он ловко завязал узелок как раз на той части, которая располагается между ног.
– Ну-ка, примерь, – сказал он.
Я натянула стринги на себя и ощутила довольно сильное надавливание, а когда попыталась сделать шаг – то и трение. Жёсткий узел теперь терзал мою нежную плоть, даря странное чувство болезненного удовольствия.
– Это чтобы ты не забывала обо мне, – усмехнулся он. – И не слишком задерживалась. Желаю хорошо отдохнуть.
Это было… коварно.
И, как выяснилось, весьма упоительно.
Я только доехала до бара, но уже ощущала себя так, будто всю поездку в такси шла жаркая сексуальная прелюдия. Узелок давил, тёр, даря изысканную болезненную ласку. И да, мои мысли вновь и вновь возвращались к моему боссу, даже когда я встретилась с подругой, я все равно не переставала думать о нем.
– Спасибо, что приехала! – воскликнула Элис, когда я приблизилась к барной стойке.
– Как будто я могла тебе отказать, – улыбнувшись, я обняла подругу и осторожно уселась на высокий стул.
Действительно осторожно, потому что каждое неловкое движение причиняло мне неудобство и… наслаждение.
– Ну, рассказывай! – предложила я. – Что на этот раз?
– На этот раз – всё! – Элис улыбалась. Хотя по глазам было видно, что ещё совсем недавно она рыдала. Мне видно, конечно. От других это обстоятельство скрывал идеальный макияж. – Я от него ушла!
Я опешила. Новость была прекрасная, но уж слишком походила на чудо.
– Не может быть! – недоверчиво протянула я.
Насколько я помнила, последний год они постоянно ссорились, но ни разу не расходились. Джорджу всегда удавалось убедить ее в том, что все еще наладится, а она напрасно ворчит. Он ведь так ее любит! Одну лишь ее!
– Я сняла квартиру и забрала свои вещи! – объявила подруга, и теперь в ее голосе слышалась гордость.
Действительно, серьезный шаг!
И куда только делись слезы? Нет, такое ее настроение мне нравилось куда больше.
Только вот у меня оставались сомнения. Вдруг раскаявшийся Джордж снова отыщет правильные слова?
Надеюсь, что я ошибаюсь, потому что Элис заслуживала встретить действительно хорошего парня, который будет ее ценить, а не воспринимать только как удобную девочку для секса.
Внутри что-то неприятно царапнуло. Удобная девочка для секса… Речь идет точно об Элис? Но от этой мысли я отмахнулась.
Не сейчас.
Не хочу об этом думать.
Мы ведь отдыхаем, не так ли? Вот и будем отдыхать. Тем более что я получила разрешение!
– Поздравляю, Элис, – улыбнулась я. – За это уж точно стоит выпить!
Мы заказали себе по мартини и, чокнувшись, осушили изящные конусообразные бокалы. Бармен тут же заменил их новыми.
Алкоголь не притупил, а усилил моё возбуждение.
Теперь я чувствовала, как жарко разгораются щёки, как сбивается дыхание и я иногда отвечаю совсем невпопад.
Мы обсуждали новости, сплетничали об общих знакомых, я была вовлечена в беседу, но чёртов узелок никак не давал мне забыть о моей самой главной новости – той, которой я вряд ли смогу поделиться даже с лучшей подругой.
Внезапно она остановилась на полуслове, пристально вгляделась в меня и сказала, скорее утверждая, чем спрашивая:
