Женщина в этом доме была. Странно, мне было любопытно и отчего-то не очень приятно, хотя мысль о том, что тут жила женщина меня вообще волновать никак не должна была. Закончив умываться, огляделась. Надежда на то, что мне дадут хоть что-то на смену вчерашнему еще теплилась в груди.
На тумбочке за спиной нашлась стопка одежды: светлая кофта, узкие черные брюки, майка. В те минуты я даже не задумалась о том, что блондин заглядывал в ванную комнату, пока я мылась и копалась в его "сокровищах".
Одевшись, натянула через голову у из какой-то очень мягкой и приятной на ощупь материи. Та оказалась слишком большой для меня, явно с чужого плеча, а потому я аккуратно подтянула рукава до локтей и любовалась результатом. И только сейчас ощутила знакомый аромат, исходящий от ткани и на мгновение замерла. Я знала его и кажется даже смотрела прямо на ту полку, где за рядом различных косметических средств, таился флакон забытой туалетной воды. Снова стало неприятно и я, повинуясь какому-то нелепому порыву, снова зашарила по стеллажу, переставляя баночки и перебирая этикетки. Вот! Оно! Открыв крышечку, распылила в воздухе терпкий мужской аромат. Вот так гораздо лучше!
Глава 30
Итак, спустя минут двадцать я все же осторожно входила в кухню господина Роутека. Сам блондин сидел за стойкой на высоком барном стуле ко мне спиной и читал что-то в своем комме. На стене напротив него тихо бубнил визор, сообщая утренние новости. Я смущенно одернула рукава кофты, поправила влажные волосы и прочистила горло, давая знать о своем появлении. Не оборачиваясь, Роутек позвал:
— Ты быстро! Кира, иди, садись. — Он мотнул головой, указывая на место напротив себя.
Я приблизилась и осторожно присела на край высокого барного стула. Уставилась на предложенную яичницу-глазунью, пару тостов, лежащих на краю широкой тарелки, чашку ароматного кофе, при виде которого готова была танцевать, как это совсем недавно делала Иннель.
— Кира, — Роутек выключил комм и отложил его в сторону, затем застыл, словно статуя, и это движение отвлекло мое внимание от любования едой.
Я вскинулась и посмотрела на его обалдевшее лицо. Роутек странно дернул носом, а потом, тряхнул головой, словно отгонял невидимую мушку.
— Тебе, кхм, идет… — он нахмурился и тут же нервно подхватил со стола приборы.
— Да, все оказалось в пору, кроме этого… — я таким же нервным жестом оттянула край слишком большой для меня трикотажной кофты, — спасибо, я… а ничего, что я надела чужие вещи? Нет, все очень здорово, но…
Я попыталась выразить свою благодарность, но только сильнее смутилась, а Роутек прервал меня резким движением руки.
— Не за что. Не переживай, эти вещи хозяину больше не нужны. — Замолчал, закусил губу, — Кира, я хочу тебя поблагодарить за помощь. То, что вчера произошло… Я понимаю, что напугал тебя, но я рад, что ты оказалась достаточно смелой, чтобы…
Он говорил, а я нервно дергала рукав, стараясь натянуть манжет и скрыть следы его пальцев. Синяки, что остались от них я обнаружила уже в ванной комнате и понимала, что пройдут они еще не скоро, только вот совсем не учла, что красные пятна привлекут его внимание сейчас. Роутек подался вперед и протянул руку, касаясь моего запястья.
— И мне очень жаль, что в благодарность за помощь, я причинил тебе боль и еще…
Он неожиданно резко поднялся со своего места.
— Ешь и проложим работу… дел много.
После этого он развернулся, подошел к зашторенному окну, отдернул плотную ткань, пропуская в хромированный рай еще больше света и вышел в сад. А я так и осталась сидеть на своем стуле. И вот только я хоть немного расслабилась и уже была готова спросить мужчину что же на самом деле вчера случилось? Что за странный приступ и что это было за лекарство? Но вместо ответов получила в любование лишь его напряженную спину.
Вяло поковыряла вилкой яичницу, потом все же взяла один из тостов и приступила к завтраку. Закончив, подхватила чашку с кофе и аккуратно слезла с высокого стула. Сжимая пальцы на горячем фарфоре, приблизилась к выходу в сад, осторожно выглядывая. Роутек стоял рядом с одним из плетеных кресел, сцепив руки на груди и глядя вдаль, насколько это позволял ландшафт.
Вчера ночью я могла разглядеть только крохотный кусок сада, подсвеченный разноцветными лампочками, но сейчас могла видеть и то, что находилось дальше. Эта сторона дома была обращена на парк Академии, ту часть, что считалась дикой и сейчас, в лучах поднимающегося солнца, вид перед нами открывался просто невероятный.
— Потрясающе… — не выдержала я, — как красиво!
— Да… — Роутек повернулся ко мне в пол оборота, солнце оказалось четко за его спиной и мне показалось, что он будто светится весь.
Белые взлохмаченные волосы, идеальный профиль, чистая кожа, улыбка, обычная человеческая улыбка. Он показался моложе, даже не так, юнее. Ведь юность в моем понимании таилась внутри каждого человека, а молодость — была лишь отражением прожитых лет.
Внутри что-то екнуло, и я дернулась, проливая горячий напиток. Кофейные капли попали на пальцы, обжигая. Роутек тоже дернулся, наверное, желая помочь, повернулся и на этот раз лучи сыграли со мной злую шутку. Изуродованная скула, жуткие черви шрамов, уползающие выше, задевающие бровь, и ниже, покрывая шею…
Сейчас эта половина его лица, из-за причудливой игры света и тени показалась кошмарной маской. Чужеродным паразитом, распластавшимся на идеально ровной коже Ксандра Роутека. Наверное, что-то изменилась в моем лице, так как он замер и отвернулся, вновь вставая ко мне спиной.
— Если ты закончила завтракать, отправляйся в кабинет. Скоро я присоединюсь. — Холодной, безэмоциональный голос.
— Да. — Я сделала шаг назад, снова оказавшись в кухне и, тоже отвернулась, испытывая жалящий стыд. — Черт…
Перехватив чашку одной рукой, облизала облитые пальцы и торопливо направилась на выход.
После того, наполненного солнцем и светом сада, кабинет, заваленный бумагами, казался мне каким-то грязным чуланом. Опустив чашку на край стола, остановилась рядом с креслом, в чьем брате-близнеце я пыталась спать этой ночью, и огляделась. Похоже, с мебелью в этом доме вообще туго, раз ему пришлось разделить гарнитур и приволочь сюда этого потрепанного монстра.
— Ладно, — я выдохнула.
Подошла к стремянке, что уже успел кто-то поднять и вернуть на прежнее место у стеллажа. Наверняка это Роутек, когда забирал мои вещи и комм, поставил на место и лестницу. Я заметила край белой тарелки на верхней полке и, в очередной раз удивилась тому, что она вчера так и не упала.
— Нет, Кира, — раздалось от двери, — пожалуй, больше никакой акробатики!
— Но… — я отступила от конструкции и огляделась. — Как-то же нужно продолжить работу?!
— Мы ее продолжим… — произнес он задумчиво, а затем под моим удивленным взглядом подхватил небольшую коробку с бумагами с самого верха находящейся рядом груды и завалился в кресло.
