При этом скривился и вытянул вперед правую ногу. А я и забыла, что в самом начале он хромал, и вот снова, перебирая бумаги, разложенные на коленях, Роутек то и дело тянулся к ноге и потирал бедро.
— В чем дело Кира? — наконец, оторвался он от своего занятия, — что-то не так?
— Почему? — удивленно спросила я, продолжая следить за ним.
— Потому что вы смотрите на меня без отрыва уже минут десять. — Затем дернул рукой, поглядев на циферблат наручных часов, — вру. Восемь.
Вопрос зачем он засекал время я задушила на корню, к тому же в этот момент меня гораздо сильнее волновал другой — что он тут расселся? Я уже почти месяц разгребаю этот аврал и, как мне кажется, только-только начала добиваться хоть какого-то успеха. И вот, пожалуйста… Почему-то стало очень обидно. Раньше было не обидно, точнее обидно, но не так, а сейчас…
— Пытаюсь понять, что вы делаете, господин Роутек. — Произнесла как можно спокойнее и развернулась к нему спиной.
— Помогаю, не похоже? — Кажется, тон мужчины изменился, и в нем появились уже знакомые мне нотки ехидства.
Я лишь промолчала, так как никаких претензий предъявлять преподавателю не то чтобы права не имела, но это было как минимум глупо. Это был его дом, его кабинет, да и практика, опять же, его. Скорее всего, я просто привыкла находиться тут в одиночестве и уже в какой-то степени начала считать это место своим. А такое вторжение в мое, как мне казалось, личное пространство, отчего-то раздражало. Да и попросту находиться с ним в одном помещении было неуютно. Волнительно и, отчего-то, страшно… Или?..
Словно услышав мои мысли и мой собственный внутренний диалог, Роутек захлопнул папку с громким звуком. Шлеп.
— Кира, не веди себя как ребенок. Это мой кабинет во всех смыслах.
Я лишь губы поджала, радуясь, что промолчала, ведь если бы я выразила свое неудовольствие от его присутствия вслух — выглядела бы не просто как ребенок, а совершенно глупый ребенок.
— Я покинул этот дом пять лет назад, а тут осталось все именно так, как было. — Я замерла, прислушиваясь к его словам. — Вернулся всего полтора месяца как, и просто не имел ни сил, ни возможности заняться делами. В первый же день получил в руки целую кафедру, группу студентов, кучу незавершенных дел… И ты, Кира, — он замолчал, будто подбирал слова, — оказалась моим единственным помощником. Я понимаю, что не о такой практике ты мечтала, но ведь благодаря именно этим материалам, узнала много того, что остальным еще только предстоит осваивать.
Я снова промолчала, не зная, что на это ответить, и нужен ли этот мой ответ? Он просто ставил в известность и пояснял собственные действия. Не больше, ни меньше.
Замолчал и Роутек. Снова послышался звук раскрываемой папки, и зашелестели страницы документов. Я также постаралась отбросить все лишние мысли и продолжить начатое. Я снова распаковывала коробки, выуживала из них толстые, переплетенные лентами стопки. Изучала, хоть и не так внимательно как раньше, их содержимое и выставляла на стеллаж. Блондин не отставал, разве что просматривал бумаги более бегло и тут же откладывал папку то в одну, то в другую кучу. Когда он поднимался с места, разносил то, что уже просмотрел по стеллажам и брал себе новую порцию работы.
Глава 31
Не знаю, сколько прошло времени, но как и когда он ушел я не заметила. Совершенно забыв о его существовании, я с головой погрузилась в трактат, оказавшийся не только очень интересным, но еще и довольно старым. В той коробке, что я выудила с самого низа очередной кучи, были собраны исследования некоего «Эльдера Б.». Кем он был, я не знала, но кроме отпечатанных листов с отчетами, тут были целые стопки рукописных исследований и дополнений.
Я отбросила все остальное и, как это бывало уже и раньше, опустилась прямо на пол, раскладывая вокруг себя содержимое коробки. Схватив верхнюю папку, первую, что привлекла мое внимание в этой стопке, я торопливо распахнула ее и приступила к чтению.
Эльдер Б. рассуждал о материи не как о зле или о том, что несет смерть в лапах, прорывающихся сквозь нее смертоносных теней, а как о чем-то потрясающем. Говорил об источниках, укрытых за гранью общедоступной реальности, о различных способах взаимодействия с массой энергии из которой эта сама материя и состоит. Удивительно, но это была первая работа, или точнее сказать, исследование, что не акцентировало внимание на ее темной стороне.
— Кира! — раздалось над самым ухом, и я, чуть ли не взвизгнув, подскочила на месте. — Идем!
Роутек выпрямился и подал мне руку, приглашая подняться с пола. Я вначале уставилась на руку, потом подняла глаза выше, хмурясь и не в силах сообразить, что именно он от меня хочет.
— Что?
— Пойдем, пора сделать перерыв и поесть. — Он сказал это так невозмутимо, словно мы только и делали ежедневно, что с ним обедали.
— Но, — я сглотнула, ощущая себя полной дурой стараясь выкрутиться из смущающей ситуации: — Я не хочу… да и…
— Идем. — Просто припечатал он и, ухватив за плечо, потянул вверх, заставляя подняться. — Можешь взять это с собой, раз не можешь оторваться.
— С собой? Куда? — но он уже не обращал внимания на мои вопросы, просто тянул меня за собой, практически вынуждая быстро и осторожно переступать между кучками раскиданных по полу бумаг.
Сейчас его пальцы хоть и крепко сжимали мою кисть, но при этом довольно осторожно, будто боясь снова ранить или причинить боль. Вот так, практически за ручку, Роутек привел меня вначале в кухню, а затем, подхватив что-то со стола, вывел на улицу.
— Тут будет веселее, чем в том хромированном гробу… — пробубнил он и, наконец, выпустил меня, позволяя, получше, разглядеть сад. Накануне ночью, да и утром я этого толком сделать не успела.
Два плетеных кресла в тени растущих по сторонам от них деревьев, увитых гирляндами, стол между ними, заставленный тарелками с какими-то закусками. Живот тут же выдал незамысловатую руладу, намекая, что отказываться от еды будет огромной глупостью. Я с ним согласилась и взглянула снизу вверх на преподавателя, все еще стоящего рядом, ожидая дальнейших распоряжений.
— Садись, Кира. — Роутек махнул рукой, явно приглашая меня к столу.
— Куда? — я нервно облизала губы и крепче прижала к груди папку с бумагами, словно решила использовать ее как картонный щит.
— Куда хочешь. — Просто ответил он.
Бросив еще один взгляд на стол и кресла, нерешительно шевельнулась, а потом кивнув, словно согласившись с принятым решением, обошла стол, присаживаясь на край того, что стоял слева. Роутек хмыкнул, зеркально повторив мой маневр и опустился в другое кресло. Как я и думала, выждав секунду, вытянул правую ногу, устраиваясь удобнее.
Не обращая больше никакого внимания на меня, он пододвинул к себе тарелку и приступил к еде. А я все никак не решалась отложить папку, за которую держалась последние минуты.
