— От лейтенанта до генерала за один вечер? Стремительный карьерный взлёт, — прозвучало как "шлюха-шлюха-шлюха, ненавижу тебя, умри в мучениях". Вера улыбнулась ему, глядя в глаза и мысленно отвечая: "но ведь если я умру, вы расстроитесь, как я могу?", улыбнулась шире.
Он выглядел иронично-невозмутимым, но был без амулета, так что её это не обмануло, его злость шипела внутри, как будто кто-то поливал перекисью раны на сердце, он говорил ей, что она никто, буквально час назад.
«Это внутри, господин министр. Теперь-то вы рассмотрели?»
Он начал изучать ближайшую колонну. Дирижёр поднял серебряный колокольчик и мелодичным звоном объявил третий танец, Рональд что-то сказал министру Шену, надел китель и пошёл рассыпаться в извинениях перед одной из девчонок-в-сторонке, Вера почти ничего не слышала, шипение внутри заглушало всё, кроме музыки, министр сверлил взглядом колонну и пытался взять себя в руки.
— Госпожа Вероника, вы уже заняты? — к ним подскочил запыхавшийся парень, которого ей представляли, но она сразу забыла его имя, маркиз какой-то, такой же полноватый, русоволосый и сероглазый, как и большинство мужчин здесь.
— Госпожа занята, — тихо прошипел министр Шен, хватая её за запястье, парень слегка присел от его тона, но взял себя в руки и опять попытался улыбнуться, сделав вид, что только что заметил министра:
— Правда? Хотите сказать, вы записаны?
— Да, — заявил министр, парень с вежливой улыбкой указал на книжку на Верином поясе:
— Позволите убедиться?
— Не позволю, — министр развернулся в сторону коридора в сад и потащил Веру за собой. Она послала обалдевшему парню невинно-виноватую улыбку и пошла за министром.
Он стремительно прошагал всю дорогу до дверей в зимний сад, но остановился раньше, чем им открыли, свернул в сторону диванчиков, выбрал самый затенённый и закрытый колонной, сел и усадил Веру, протянул руку требовательным жестом:
— Книжку.
Она подала, он открыл, пролистал до третьего танца, потом открыл второй, поморщился и буркнул под нос: "Выпендрёжник", опять открыл третий, размашисто написал своё имя на карнском, перевернул страницу и написал ещё раз, перевернул следующую… и Вера положила ладонь на его руку:
— Это будет третий.
Он замер, медленно глубоко вдохнул и закрыл глаза. Посидел несколько секунд, закрыл книжку, не с первого раза попал карандашом в крепление, протянул Вере, она прикрепила её к поясу, как учил Артур. В тишине мимо ходили пары, на них посматривали, но Вера знала, что они ничего не видят, здесь все диваны были так расположены, чтобы было видно только занято или свободно.
— Это месть? — тихо поинтересовался министр.
— Что именно?
— Если это месть, то она удалась, хватит.
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
«Дзынь.»
Вера поставила ноги немного по-другому, думая о том, что бесшумные "часы" тут, вообще-то, не у неё одной, так что надо быть осторожнее.
— Что случилось в павильоне Винара?
— За колонной с фонтаном?
— Да.
— Ничего.
Министр повернулся к ней и уставился в глаза так пристально, как будто надеялся увидеть там истину, Вера смотрела ему в глаза прямо, отстранённо думая о том, что то наваждение ковровой дорожки прошло, он больше не казался идеальным, просто мужчина с непривычной внешностью, битый жизнью как тот тигр, уставший, злой и доведённый почти до срыва.
«Что вас так подкосило?»
— Что-то случилось?
Он поморщился, как будто это было не важно, отвернулся, и куда спокойнее повторил:
— Вера, что случилось за колонной? Отвечайте.
— Он пытался меня поцеловать, я увернулась, он больше не пытался. Диалоги дословно повторить?
— Не надо, у меня есть запись, — он выдохнул и откинулся на спинку дивана, помолчал, постепенно расслабляясь, чуть улыбнулся и скосил глаза на Веру:
— Изящный ход, по поводу того, что это вы меня попросили не позволять вас облизывать.
Она пожала плечами, кивнула:
— Удобно.
— Вы же это любите? — он шутливо прищурился, она ответила без улыбки:
— Ну не от всех же подряд. Представьте, что вас облизывают совершенно незнакомые люди, не всегда лично вам приятные.
— На вас перчатки, — он провёл пальцем по линии вышивки на её руке, она невесело усмехнулась:
— На мне когда-то сапоги облизали. Я не смогла их больше носить.
— Как это получилось? — округлил глаза министр, Вера прикусила губу, уже жалея, что сказала это, но горящие любопытством глаза министра не оставляли шансов, и она неохотно стала рассказывать, стараясь делать это с минимумом эмоций:
— В моём мире есть такие клубы, где собираются люди с оригинальными предпочтениями. Настолько оригинальными, что им сложно найти себе партнёра просто в жизни, и приходится искать в таких специальных местах.
— Вы там что делали? — ещё больше округлил глаза министр, Вера сделала шутливо-загадочное лицо и прошептала:
— Я человек широких взглядов.
У министра отпала челюсть, Вера рассмеялась и нормальным тоном сказала:
— Меня Милка притащила, она всегда в поиске новых ощущений. Мы не собирались участвовать, пришли просто как в театр, там было представление, мы сидели за столиком, пили, общались. И тут подходит мужчина, симпатичный, обаятельный, сел к нам, мы поговорили. И он попросил разрешения облизать мою обувь. Ну, такие у него вкусы, его это вставляет.
Она замолчала, министр смотрел на неё с таким лицом, как будто уже вышел за все грани ощущений и эмоций, на которые был способен.
— И вы..?
— Я разрешила, — она пожала плечами, начиная нервно хихикать от смущения, развела руками: — Ну он вежливо попросил, мне не жалко было. Сначала. Потом я это увидела… Хм. Мне не понравилось, короче. Когда свой парень пальцы ног облизывает, это круто, но когда совершенно незнакомый человек…
— "Когда свой парень" что делает? — шёпотом переспросил министр, Вера шутливо поджала губы, невинно улыбнулась и подняла ладонь:
— Забудьте.
— Забыл, — медленно кивнул он. Откинулся на спинку дивана и крепко задумался.
Из танцевального зала доносился весёлый ритм "попрыгунчика", Вера пыталась не представлять, как министр его танцует, но воображение было против неё.
— Чего смеётесь? — шепнул министр, она указала в сторону музыки:
— Представляю, как вы это танцуете.
Он тихо рассмеялся, качнул головой:
— Если вы думаете, что карнские танцы — это боль, то поверьте, вы ещё ридийских не видели. Там я сразу сказал, что я пас, цыньянцы на балах не танцуют, я в Ридии стал маскироваться под них.
