— Или ты идёшь за мной немедленно, или тебе конец прямо здесь.
Вера расцвела улыбкой и протянула красотке руку, обводя взглядом толпу слушателей:
— Прошу прощения, срочные дела, — встала и пошла в сторону выхода, утягивая рыжую за собой. Красотка быстро взяла себя в руки и тоже сжала её ладонь, осмотрелась, ускорила шаг, и утащила Веру в один из тех скрытых уголков, которых не найти, если точно о них не знать. Закрыла дверь на засов, толкнула Веру к стене и взяла за горло, шипя как змея:
— Ещё раз протянешь свои щупальца к Халеду аль-Руди, и я тебе их оторву. Мне терять нечего, у меня репутация и так ниже плинтуса, кровавой разборкой я её уже не испорчу.
— Окей, — широко улыбнулась Вера, протягивая руку для рукопожатия: — Зови меня Вера.
Рыжая опять слегка обалдела, отпустила её шею, пару секунд помолчала, глядя на руку и в глаза, уважительно хмыкнула и всё-таки пожала:
— Дженис. Аль-Руди. Жена Халеда аль-Руди.
— Очень приятно, — улыбнулась Вера.
Дверь вылетела вместе с засовом и куском стены, на пороге замер перепуганный министр Шен, быстро осматривая их обеих, яростным шёпотом спросил:
— Что вы тут делаете?
Вера взяла Дженис под руку и невинно улыбнулась:
— В туалет идём. Хотите с нами?
Министр смутился и опустил глаза, Вера дёрнула Дженис к выходу, протащила мимо министра Шена, в коридор с картинами, дальше по залам. Дженис смотрела на неё с подозрением в неадекватности, через время начала улыбаться, Вера поймала её взгляд, прыснула и рассмеялась, отпустила её руку. Дженис покачала головой и тихо сказала:
— Туалет в другой стороне, он поймёт, что мы туда не собирались.
— Какая разница, куда мы собирались, если в итоге придём туда? Наш маршрут его не касается.
Дженис тихо рассмеялась, качая головой и изучая Веру как странное явление, вздохнула и немного виновато сказала:
— Зря ты ко мне подошла, Шеннону это не понравится.
— Ну, начнём с того, что это ты ко мне подошла, — невинно похлопала глазками Вера, Дженис фыркнула и зажмурилась, — и закончим тем, что если что-то не нравится господину министру, это проблема господина министра. Лично мне всё нравится.
Красотка помолчала, кивнула на боковой коридор:
— Сюда, — они свернули, прошли ещё немного в молчании, Вера ощущала, как Дженис постепенно теряет запал и начинает жалеть о своей вспышке, молчала и ждала. Дженис прочистила горло и тихо сказала:
— Ты здесь недавно, и многого не знаешь. В Ридии официально разрешено многожёнство, Халед — завидный жених, на нём регулярно виснут наглые бабы, с полным правом. Он обещал мне, что не будет брать вторую жену, но когда к нему подкатывают юные вертихвостки… А он их послать не может, там женщины считаются чем-то жалким и неспособным навредить, типа утёнка или котёнка, с ними можно вести себя только вежливо и доброжелательно, как бы они себя ни вели. Доходит до того, что двенадцатилетние садятся ему на колени, делая вид, что они все такие крошки-детки, а сами лезут его рукой себе под юбку, а он должен делать вид, что ничего не понимает. Такая культура. Он мне это объяснил, и мы договорились, что я буду их гонять сама, в образе свирепой дикой иностранки, которая ничего не понимает. У меня и так плохая репутация, так что хуже не будет. Да, в Ридии тоже, — она увидела Верин удивлённый взгляд и рассмеялась, шутливо сказала: — Благодаря твоему появлению, я теперь не самая долбанутая на этой вечеринке.
— А почему ты была самая долбанутая?
— Нас с Халедом застали на кровати Георга 13го в музейном крыле. Голыми.
— Обалдеть, — с восторгом протянула Вера, Дженис закатила глаза:
— Рада, что тебе нравится. Но высший свет Оденса нас, мягко говоря, не понял.
— А чего вы на музейную кровать полезли? — Вера поймала себя на том, что идёт вприпрыжку, решила отрываться так отрываться, обогнала Дженис, развернулась кругом, чтобы лучше её видеть, и пошла спиной вперёд, танцующим счастливым шагом. Дженис смотрела на неё, уже конкретно осознавая, что Призванная поехавшая, и судя по улыбочке, получала от этого факта сложную гамму эмоций.
— Там было темно, мы не поняли, что это за кровать.
— Господи, как мило! — рассмеялась Вера, — вы отожгли, конечно, да… — Ты меня сегодня переплюнула, — усмехнулась Дженис.
— В смысле?
— Явиться на бал Георга 16го с бастардом Георга 15го — это… Я даже не знаю, что ты будешь творить дальше, если ты с этого начала. — Вера развела руками, начиная подпрыгивать ещё беззаботнее, Дженис осмотрелась и понизила голос: — Вы… вместе?
— У нас тёплые дружеские отношения, — оттарабанила Вера с серьёзным лицом, подпрыгивая на каждом слове, Дженис фыркнула:
— Ага, мы с Халедом на кровати тоже в карты играли, по-дружески.
— Что, правда играли?
— В твоём мире нет сарказма?
— Ну мало ли, чем у вас тут принято на кровати заниматься.
— Тем же, чем и у вас, уверяю тебя.
— Мы, например, стихи читаем друг другу, — сделала честные глаза Вера, Дженис так расхохоталась, что на них обернулись, Вера изобразила недовольство:
— Чё ты ржёшь, я серьёзно.
Дженис засмеялась ещё громче, успокоилась и сделала хитрые глаза:
— И как тебе цыньянские стихи?
— Бомба вообще, — округлила глаза Вера.
— А ну расскажи хоть один.
Вера резко остановилась, встала в гордую позу оратора, и стала сочинять:
На королевском балу море вкусностей всяких,
Сижу весь в шелках на полу, изучаю
Сортир.
Дженис рассмеялась и зааплодировала, кивнула:
— У тебя есть задатки, — замерла и перестала улыбаться: — Подожди, он что, реально учил тебя писать стихи?
— Ну да. А что?
— В жизни бы не поставила рядом Шеннона и поэзию.
— О, ты плохо его знаешь, он мастер, — сделала значительное лицо Вера, осмотрелась: — Куда дальше?
— Туда, почти пришли, — Дженис указала на одну из дверей, Вера вошла, увидела просторную комнату ожидания и пару служанок в форме, Дженис одну забрала и скрылась за следующей дверью, Вера отказалась от услуг второй, подошла к зеркалу, стала поправлять макияж.
Дженис вернулась, тоже остановилась перед зеркалом, жестом отослала служанок за дверь, тихо сказала Вере:
— Губы накрась, твоя помада слишком бледная, это сейчас не в моде.
— У меня только одна помада, — развела руками Вера. Дженис достала из карманов арсенал, выбрала одну и протянула:
— На. Не думала, что она мне пригодится, сама не понимаю, зачем я её взяла. Боги тебя любят, видимо, к твоему платью подходит идеально. Тут ты, конечно, тоже дала жару.
