Министр так безнадёжно горько рассмеялся, что Халед сочувственно положил ладонь ему на плечо и заглянул в глаза:
— Больная тема, друг мой?
— Три сорок пять, — сквозь смех шмыгнул носом министр, — три часа и сорок пять минут, на данный момент это рекорд. Так что сейчас — это ещё быстро.
— Ох, дамы, дамы, — вздохнул Халед, обнимая Дженис и прижимая к себе, кивнул ей в сторону игрового зала: — Будешь ещё играть?
— Я хотела представить Веру брату.
— Попозже, — с большим значением сказал Халед, кивнул министру и Вере: — Мы пойдём, очень приятно было пообщаться, надеюсь, ещё встретимся.
— Обязательно, — улыбнулась Вера.
Халед и Дженис ушли, министр затащил Веру в маленькую комнату, запер дверь, и шепнул почти на ухо, без тени улыбки:
— Общаться с аль-Руди вы не будете.
— Буду, — улыбнулась Вера.
— У неё ужасная репутация. Халед похитил её прямо с бала.
— Прекрасно его понимаю, я бы её тоже похитила.
Министр отодвинулся и заглянул ей в глаза, как будто пытаясь убедиться, что она адекватна. Вера улыбнулась так, чтобы у него не осталось сомнений:
— Вы её видели? Она классная. Я бы себе такую хотела.
Он закрыл глаза, медленно глубоко вдохнул и запрокинул голову к потолку, Вера мысленно считала до десяти вместе с ним, любуясь картиной "Подбородок министра Шена, вид снизу", настроение было на высоте.
Министр опустил голову, с безграничным терпением посмотрел на Веру, и сказал, как большую тайну:
— Халед и Дженис пару лет назад стали событием сезона. Их поймали в музейном крыле, когда они играли в карты на кровати Георга 13го, голыми. — Я знаю, она мне рассказала.
— Да, это именно то, с чего следует начинать знакомство, — с сарказмом развёл руками министр, Вера пыталась не смеяться, решила немного разрядить обстановку, спросила:
— Там настолько офигенная кровать?
— Хотите посмотреть? — ядовито улыбнулся министр, — без проблем. Сейчас только карты возьму, и пойдём.
В его голосе было веселье на грани истерики, Вера пыталась сделать спокойное лицо, но получалось ещё хуже, она пожала плечами и жалко спросила:
— Я не понимаю, вы шутите или нет?
— Я сам не понимаю, — раздражённо фыркнул он, она рассмеялась, он схватился за голову, взлохмачивая волосы и рыча в потолок.
Бонус второй, про портниху)
Пояснение от автора: Это происходит после того, как Вера переоделась в другое платье.
-
— Чё за курица возле моей Дженис?
— "Вашей Дженис"? — поражённо переспросил министр, Вера нервно поморщилась, изучая девочек:
— Да, моей Дженис, какие-то проблемы?
— Быстро вы её присвоили.
— На это не нужно много времени. Так кто она, тощая швабра в голубом?
Министр вздохнул и неохотно ответил:
— Терис де’Монгер, дочь графа де’Монгера, он промышленник, поддерживает левую коалицию в Большом Совете.
— Что это значит?
— Что он гнёт линию, отличную от нашей линии.
— "Вашей"?
— Моей, да. Ещё Даррена, и других со всех сторон замечательных людей, которые нас поддерживают.
— Папик розовой толстухи тоже левый?
— Да. Не понимаю, какое отношение это имеет к Дженис аль-Руди.
— Это попытка спровоцировать меня. Все видели, что я с ней уходила, теперь её будут пинать, чтобы осторожно попробовать на зуб мою защиту.
— Как всё сложно.
— Нет, всё очень просто. Отношения из жизни животных — это самое простое, что есть в людях. Ладно, спасибо за всё, я пойду.
— Куда?
— Раздам свежую политинформацию. Не идите за мной.
Он замер с раскрытым ртом, она улыбнулась и детским голосом пролепетала:
— Это будет милый девичий щебет, вам будет не интересно.
Развернулась и быстро пошла вниз.
Дорогу она запомнила, хотя идти по крутым лестницам, не опираясь на руку министра, было сложновато, но она умудрилась не свалиться.
Дженис сидела на высоком барном стуле, в явно оборонительной позиции — в углу между стойкой и стеной, стискивая бокал и нервно постукивая каблуком по перемычке стула. Вокруг неё толпилась свора розовой дамы, но без самой розовой, девочки что-то обсуждали, Терис де’Монгер выступала, её соседка подбрасывала реплики, остальные внимали, обмениваясь многозначительными взглядами и иногда взрываясь смехом. Вера стучала каблуками так громко, что солдаты на параде пропустили бы её вперёд, с искренним воинским приветствием.
— Привет, соскучились по мне? — она обняла двух самых громких шутниц, улыбнулась всем дамам зубастой улыбочкой, особо задержав взгляд на Терис. Разговор стих, все начали переглядываться, Вера улыбнулась персонально Терис: — У вас тут так весело, а мне совсем ничего не слышно, решила вот подойти, поучаствовать. Что обсуждаете?
— Межрасовые браки, — прохладно улыбнулась Дженис. Вера с восхищением распахнула глаза и громко прошептала:
— Божечки-кошечки, как Санджай танцует! — Смущённо хихикнула и пожала плечами: — Я понимаю, что не в тему, но я должна была тебе это сказать. Это нереально круто.
Дженис рассмеялась, Вера почувствовала, как её обняли сзади, и над ухом раздался голос одной из девочек, с которыми она обсуждала маникюр:
— Вероника, ты пришла! Слушай, как тебе удалось вытащить Шеннона танцевать? Мы думали, он не умеет!
— Я тоже так думала. И я его не вытаскивала, это Рональд его подколол по поводу того, что он танцевать не умеет, и он психанул. Я здесь ни при чём.
— Да конечно, знаем-знаем, — захихикали девочки, их становилось всё больше, Вера сжимала Терис и её подружку всё крепче. Девочки из группы маникюра стали рассаживаться так, чтобы лучше видеть Веру, некоторым из группы Терис пришлось подвинуться, все стреляли друг в друга искристыми взглядами, но не шумели. Та, которая обнимала Веру, обошла её и стала у стены рядом с Дженис, радостно улыбнулась Вере:
— Платье обалденное.
— Спасибо, мне тоже нравится, — просияла Вера.
— А правда, что Шеннон придворную портниху уволил из-за того, что тебе первое платье не понравилось?
— Что?! — поражённо рассмеялась Вера, — в первый раз слышу. Расскажи!
Девушка засияла от обратившегося на неё со всех сторон внимания, приосанилась и стала громким шёпотом рассказывать:
— Одна птичка на хвосте принесла, что вечером Шеннон пришёл в женское крыло, зашёл к портнихам, и спросил — если главная портниха сегодня умрёт, кто станет лучшей? Все, естественно, кивнули на Лоретту, он сказал — иди за мной, и увёл её. А старшая портниха ни сном ни духом об этом, сидит у себя, пьёт чай. Ей девочки побежали всё рассказали, она ошпарилась чаем, ей вызвали врача. Она ему заплатила за телепорт, и заплатила, чтобы он никому не сказал, куда, но по слухам, вроде в Ридию, в столицу. Никто её больше не видел, она даже вещи не собрала, взяла только деньги и драгоценности. А ночью, когда дождь шёл, в её магазин на рынке молния ударила, он сгорел, несколько часов потушить не могли. Вера застыла с отпавшей челюстью, Дженис рассмеялась, посмотрела на неё и тихо сказала с долей уважения:
