— Этот иероглиф вы знаете. — Она кивнула, он нарисовал рядом еще один, означающий либо глагол "принадлежать, являться частью, входить в состав", либо существительное "деталь, часть, провинция", показал и объявил: — Этот тоже. — Она опять кивнула, он поднял листок и медленно, очень спокойно предложил: — А теперь посмотрите на них вместе.
— И? — она была не расположена к ребусам по культуре, которую не понимала, он понял и положил лист. Посмотрел на нее, опять начал смеяться, но быстро взял себя в руки, и стал медленно объяснять:
— В цыньянском языке, Вера… "Дракон" — очень многозначительное слово. Начиная от значения "творец-создатель", и дальше через философские дебри о космической энергии солнца, вплоть до пороховых снарядов для корабельных пушек, это все он, дракон. Этот иероглиф, — он указал на лист, развернул его Вере, — в разных сочетаниях означает разное. "Татуировка дракона" пишется не так, как обычное слово "татуировка", это отдельный иероглиф, вот такой, — он быстро написал, показал, — и означает одновременно и "печать дракона", и "метка силы", и "порожденный небом-солнцем-богом-космосом". Внешний вид дракона, который записывается вот так — "облик дракона", может пониматься в равной степени как "очертания, границы силы, дарованной небом" и "сила-количество таланта, способности созидать, менять мир". И когда вы говорите официальному наследнику императора, что его "татуировка" "выглядит" втрое меньше, чем чья-то чужая, это… Особенно учитывая, что у цыньянцев всерьез верят, что татуировка меняется не просто с возрастом, а в зависимости от личности носителя… — Он опять начал срываться на смех, закрыл глаза и задышал глубже, успокаиваясь, приоткрыл один глаз и шкодно улыбнулся: — Правда втрое меньше?
Вера показала мизинец:
— Вот такой червячок.
Министр сорвался и рассмеялся опять, запустил пальцы в волосы, качая головой и шепча:
— Вера, никому, никогда такого не показывайте.
— Он показал свои расписные ребра всему залу, вы шутите? Я здесь при чем? Зачем он это сделал?
— Он рассчитывал впечатлить вас.
— Чем? Тощими ребрами или тощим драконом своим?
Министр опять схватился за голову, дрожа от смеха, поднял ладонь, как будто прося ее угомониться, она сложила руки на груди и стала рассматривать карту за спиной министра, почти такую же, как в его логове на базе отдела.
Он отдышался, выпрямился и опять поднял ладони:
— Ни слова больше, пощадите меня, у меня сейчас лицо треснет, — размял щеки и опять попытался стать серьезным. Взял свой листок и показал Вере, предельно спокойным тоном попросил: — И, Вера, пожалуйста, запомните, это важно. Никогда не произносите вот это слово, — он указал на иероглиф "принадлежать", — вместе с вот этим словом, — палец переместился на слово "дракон", Вера подняла брови:
— Почему?
— Потому что в словосочетании "ваш/его дракон", "дракон" означает "мужской половой орган", во всех диалектах цыньянского, уже три тысячи лет минимум, единственный в мире, кто об этом не знает — это вы.
Вера подняла брови, опять прокручивая в памяти весь свой диалог с юным наследником, поджала губы и вздохнула:
— М-да, неловко вышло.
Министр посмотрел на нее с загадочно довольным видом, и иронично вздохнул:
— Зато про вышитый в ноздре цветочек было убедительно.
Она нахмурилась, не сразу понимая, о чем он, а когда поняла, зажмурилась и выдохнула:
— О боже…
Он рассмеялся и кивнул:
— Вы были великолепны.
Она нахмурилась и качнула головой:
— Нихрена. Я опять повела себя глупо из-за незнания местной культуры.
— Это он повел себя глупо, — с улыбкой качнул головой министр, — как мужчина, я могу его понять, но как политик — нет, это провал, это полный крах, такая эпическая глупость, что нарочно не придумаешь, я бы не спланировал так, как он сымпровизировал. Это войдет в летописи, и завтра будет во всех газетах. А вы… Учитывая, что вы искренне не знали, в чем цыньянская прелесть ваших слов, и учитывая, что Георг 16й ввел в моду издевательство над цыньянцами буквально недавно, вы выступили, как звезда вечеринки. Все будут думать, что это было как минимум гениальной импровизацией с моей подачи, как максимум — спланировано мной до последнего слова. Не представляю, как сплетники объяснят то, что я заставил наследного принца подойти к вам лично, но уверен, они что-нибудь придумают. Ему придворный протокол запрещает разговаривать со всеми, кроме членов королевской семьи и личных слуг высшего ранга, одно то, что он к вам подошел и обратился первым — уже немыслимо, император-солнце его накажет, я боюсь даже предполагать, насколько сурово. Может быть, его даже в списке наследников подвинут, и из дворца удалят.
— Просто за то, что он со мной заговорил? — неверяще уточнила Вера, министр качнул головой:
— Здесь тонкий момент, все зависело от вас. Если бы вы приняли его приглашение, то в ту же секунду стали бы членом его семьи, и он имел бы право с вами говорить дальше — для драгоценной супруги ритуалов нет, она принимает титул в ту же секунду, как ей предлагают его при свидетелях, а она соглашается. Он бы привез вас во дворец, показав всему миру, что Призванная отказалась от Карна, как только ей предложили империю — это победа, а победителей не судят, ему бы спустили его недостойное поведение. Но вы отказались, сказав, что вам "и в Карне неплохо", и эти слова, в сочетании с вашим гребнем, и с тем, что вы вошли в зал под руку со мной… Вы практически сказали всему миру: "Почти бездомный ублюдок из Карна для меня предпочтительнее, чем законный наследник трона империи". И потом вы намекнули на его… скажем так, слабость. Даже больше — слабость в сравнении. Тут может быть несколько мнений — либо вы соврали, что не интересно и не забавно, а значит, сплетники не будут педалировать эту версию; либо вы имели в виду татуировку старого Тонга.
— Я не видела его татуировку.
— Вам никто не поверит. Тонг мертв, вы в Карне — для общества это значит, что Карн его убил ради вас. Моими ли руками — это вопрос третий, важен факт — Тонг умер, пытаясь вас прикарманить. И если его… хм, татуировка была втрое больше, значит Карн раздавил того, кто был втрое сильнее первого наследника императора, и если будет нужно, первого наследника раздавит тем более. Это унижает всю империю. Если император-солнце после такого позора не опустит сыночка ниже уровня канализации, он будет выглядеть старым слюнтяем, который ставит привязанность к слабому сыну выше блага страны, это сильно пошатнет его позиции в глазах знати. А если он лишит сыночка титула наследника, то во дворце сразу же начнется адова грызня за этот титул, у императора четырнадцать сыновей, восемь жен и полсотни наложниц, я готов поставить тысяч сто, что через месяц их станет меньше вдвое, там вспыхнет эпидемия "случайных" падений с высоты, нападений бандитов и загадочных хворей, если самому императору удастся удержать трон, это будет для него большой удачей. Короче, я простил вам полмиллиона за Дженис.
