Она рассмеялась, взяла с подоконника свой бокал, он как раз охладился. Попробовала и поставила обратно, вздыхая под нос:
— Все равно гадость.
Санджай взял ее бокал, поднес к носу и шутливо усмехнулся:
— М-да, говорил я брату, не винный это сорт. Ну что ж, эксперименты иногда проваливаются. — Поставил бокал, достал блокнот, написал два слова и спрятал, смущенно улыбнулся Вере: — Пойдемте поищем что-нибудь более удачное.
«Аль-Патель. Вино. Черт…»
Он что-то понял по ее лицу, погладил по руке и тихо рассмеялся:
— В бизнесе честность важнее учтивости, особенно когда никто не слышит. Пойдемте, только не очень быстро — хочу успеть вам рассказать, как вы будете замаливать свой грех перед моим вином, я уже все придумал. Для этого нам понадобится карандаш, бальная книжка, и две очаровательные ручки.
Вера не могла перестать улыбаться. Он вел ее по коридорам, мягко придерживая под локоть, но ей казалось, он был везде — поправлял ее волосы, снимал пылинку с плеча, парил вокруг, погружая в колдовскую атмосферу себя, такого солнечного и теплого, одновременно невинного и чувственного, его было все время мало.
В какой-то момент рядом мелькнул Артур, послал Вере вопросительный взгляд, она мысленно огрела его бетонной плитой: "Не подходи!", он понимающе усмехнулся и куда-то свернул.
Санджай усадил Веру на диванчик, принес ей воды и фруктов, протянул длинную розовую виноградину:
— Попробуйте.
Она на секунду замешкалась, он тут же смутился и убрал руку, виновато улыбнулся:
— Я забыл, в Карне так нельзя делать. Здесь не принято друг к другу прикасаться, и прикасаться к еде руками. — Он сунул виноградину себе в рот, протянул Вере тарелку и шутливо добавил: — Старики рассказывали, что поначалу очень удивлялись, почему карнцы не прикасаются друг к другу, и вообще ни к чему ценному. Но потом Ридия стала экспортировать сюда мыло, и карнцы узнали, что руки могут быть чистыми и безопасными, но традиция осталась.
Вера рассмеялась, изобразила не очень правдоподобную укоризну:
— Злая шутка.
— Ах, если бы это была шутка, — вздохнул Санджай, отламывая себе маленькую веточку винограда от грозди, полюбовался и посмотрел на Веру, — это исторический факт, как это ни печально. Бани в Карн привезли северцы, а мыло — ридийцы. Цыньянцы тоже внесли свой скромный вклад, но там мытье — роскошь, доступная только аристократам. Я был в одном дворце-музее, в Ун-Чхоне, это старая столица Цыньянской Империи, император когда-то ее бросил из-за предсказания, что город вымрет. Императорский двор уехал, чиновники с семьями уехали следом, слуги остались без работы, торговцы — без клиентов, все шустро разъехались по ближайшим городам и селам, и столица, естественно, вымерла. И получился такой совершенно не разрушенный, но пустой город. Спустя время, туда пришла пустыня, спустя еще немного времени, по этой пустыне проложили Большой Восточный Тракт, и колодцы на краю города очистили и стали пользоваться. Потом кто-то нашел кусочки старинной мозаики, стали искать целенаправленно, и вспомнили, что там была целая столица. Пророчество посчитали сбывшимся, испросили разрешения жрецов, и полностью отреставрировали город. Он, правда, получился ниже уровня земли, выше только шпили дворца торчат, но там удивительный кусок истории, больше четырехсот лет, как не было. И все очень хорошо сохранилось, пустыня снисходительна к кирпичу и камню, так что даже дома прислуги выстояли. А дворец вообще как новый, я был внутри, очень рекомендую. И я был в купальне, императорской. Есть древние тексты, написанные карнскими и цыньскими путешественниками, которых принимали во дворце императора, они описывают купальню как что-то невероятное — огромный бассейн с чистейшей водой, в котором можно плавать.
Он замолчал, загадочно улыбаясь, Вера подняла брови и улыбнулась:
— Нельзя плавать?
— Ну, теоретически, — он медленно поднял плечи, рассмеялся и показал рукой полметра от пола: — Вот такой глубины. И в длину как мой рост, и в ширину такой же, квадратный. Если предположить, что императорская семья была ростом как вы, то может быть, они могли там плавать. Но у меня дома такая штука называется "ванна", она есть в каждом доме, даже у слуг. У меня фонтан во дворе больше, чем их императорский бассейн.
— А какой у вас бассейн? — кокетливо улыбнулась Вера, он рассмеялся:
— У меня возле дома озеро, если я хочу поплавать, я плаваю там, а если хочу вымыться, то мне хватает такой же ванны, как у слуг, я не привередливый. Понравился виноград?
— Да, — Вера опустила глаза, вдруг понимая, что умяла половину грозди, там было килограмма полтора, и остановиться надо было уже давно. — Обалденный виноград.
— Полностью с вами согласен. Зачем готовить то, что и в свежем виде превосходно? — он отломил себе еще веточку, и Вере стало немного легче — это они вдвоем столько съели, не она одна. Она осмотрелась — он увел ее в дальний угол длинного узкого зала, выходящего окнами на подъездную аллею, здесь тоже стояли диванчики, как в "лабиринте разврата", но не было самого лабиринта, весь зал отлично просматривался, являясь скорее коридором между западным и восточным крылом. В центре был выход на балкон или куда-то наружу, Вера видела, как туда заходят большими компаниями, в основном, мужчины. Дворец был странно построен — тот этаж, который со стороны внутреннего сада казался первым, со стороны фасада становился вторым, внизу цокали подковы, раздавались окрики и лошадиное ржание.
— Все уже расходятся? — спросила она Санджая, он кивнул, дожевал и ответил:
— Сначала отсылают совсем юных, взрослые начинают играть в карты и вести себя свободнее, потом отправляют домой уставших стариков. Остаются молодые и полные сил, и наконец-то дают себе волю, — он рассмеялся, хитро улыбнулся: — Танцуют с чужими женами, проигрывают состояния родителей, напиваются до полной потери страха, высказывают все поднакопившееся, и тут же за это получают. Северцы говорят, что без драки — не праздник, но они обладают редким умением мириться, кроме них, так больше никто не может. Кстати, про танцы с чужими женами, — он посмотрел на ее книжку, заглянул в глаза, шепнул, как будто выпытывал тайну: — Министр Рональд оставил вам хоть один свободный танец?
Вера смущенно улыбнулась и достала книжку, открыла, сама собой открылась предпоследняя страница, Санджай усмехнулся:
— Вы записали, а потом вычеркнули? Кто этот несчастный?
— Рональд, — вздохнула Вера, — он записывался, но потом случайно так получилось, что мы станцевали раньше. А три танца нельзя танцевать с одним и тем же, пришлось вычеркнуть. А какой сейчас танец? Я не читаю на карнском.
— Вот этот, — он перелистнул две страницы назад. — Следующим будет тот, который вы танцевали с шутом.
— Ой, нет, только не "попрыгунчик", — взмолилась Вера, он рассмеялся, кивнул:
— В Карне смешные танцы, неуклюжие такие, поэтому ридийцы их и не танцуют. Ради вас я бы сделал исключение, но раз вы тоже от него не в восторге, можем потанцевать что-нибудь другое. Я знаю прекрасный зал, где музыка есть, а музыкантов нет.
