— Ты видишь между ними разницу?
— Ага, шлюха дает, а стерва дразнится. Разница, блин. Я их, потаскух, за версту чую. Тортик, кстати, был отменный. Она в коттедже живет? Как бы к ней так вовремя подкатить, чтобы на обед попасть?
— Никак.
— В смысле "никак"? Ты ее, что ли… Шен?! Она сдохла, что ли? Или похитили все-таки, а ты всем двойниками голову морочишь?
Министр раздраженно повысил голос:
— Это она! Ты меня слышишь или нет? Спит через стенку, та, которая тебе торт передавала, да, это она. Рассказывает про рекламу на той записи, которую я тебе давал, она, неужели ты голос не узнаешь?
Повисла тишина, Ричи прокашлялся и почти шепотом спросил:
— Че с ней случилось?
Опять повисла тишина, пошелестели бумаги, министр ровным тоном ответил:
— Я ее разозлил.
— Денег не дал?
— Дал.
— А че тогда? Налево пошел, что ли, и спалился? Что, серьезно?! Да? Всего-то?
— Ага, "всего-то".
— Да я тебя умоляю! Купи ей цацку какую-нибудь, делов-то.
— Купил.
— И че, мало?
— Видимо, да.
— Ну купи еще. Да ладно тебе, это ж бабы, все будет нормально.
— Не факт.
Ричи помолчал, немного серьезнее спросил:
— Че, сильно злая?
— А ты не видишь?
— М-да… Не, когда надо, она прямо кошечка. С дедом волшебным, например. И с королем. А Рональд ее как обхаживал, в глазки заглядывал, ты видел? И коцаный Чен косяки кидал, непалевно, зато весь вечер. И Нагорный клинья подбивал по-страшному, аж слюни текли. И аль-Патель. У него рубинчиков-то побольше будет, чем у тебя.
— Иди в пень.
— Да ладно, я шучу. Хотя, технически, действительно больше. Против цифр не попрешь. По разведанным месторождениям…
— Заткнись.
— Да расслабься, че ты? Повыделывается и успокоится. Бабы, они же… Ну, ты знаешь. Бабы.
,— Ричи, иди работай.
— Я этим и занимаюсь, мне нужна ее подпись.
— Давай. — Зашелестели бумаги, заскрипело перо, грохнула печать. — На.
— Отлично. Все, я убежал работать, если что, лови в офисе. Не грусти, съешь печеньку. Бабы — дело временное, а золотишко — это навсегда, оно никогда не дешевеет. Думай о процентах, это всегда успокаивает.
— Иди.
— Ушел-ушел.
Хлопнула дверь, тихо поскрипела мебель, опять зашелестели бумаги. Вера тихо вернулась на кровать, легла и укрылась, постаравшись лечь поестественнее, как будто она до сих пор спит, закрыла глаза.
Перед глазами появился тот день, когда они "спасали урожай", как лихо господин министр ставил на письма чужие подписи и шлепал чужие печати, в том числе, королевскую.
«Тебе казалось, у тебя есть деньги, Вера? Ха.
У них в стране не только трудового законодательства нет, у них вообще никакого нет, по крайней мере, для господина министра. А ты здесь никто. Беги, Вера, беги.
Хотя, не факт, что в другом месте не будет того же самого.»
Ей показалось, что прошло минуты две, но услышав стук в дверь, она поняла, что опять уснула. Дверь открылась, заглянул министр:
— Вера, подъем!
Она потерла глаза и села, спросила:
— Что-то случилось?
— Одиннадцать.
— А. Спасибо, — он закрыл дверь, она потянулась и встала, осмотрела себя, увидела на шее новые амулеты, но кружок "часов" остался на месте, и это успокаивало.
Пошла в ванную, нашла там свою сумку, внутри нашла вернувшиеся назад маникюрные и прочие вещи, расчесалась, разделась, встала под душ, смывая остатки косметики и шлейф бального веселья — все, веселье кончилось, пора становиться серьезной.
«Разбить лицо принцессе — первый пункт плана на сегодня. Остаться целой и невредимой — второй пункт. Взболтать, но не смешивать.»
— Вера? Вы… черт.
Дверь захлопнулась, Вера усмехнулась, не открывая глаз — по лицу текла вода, все тело умоляло постоять так еще немного, но она ему отказала — время.
Завернулась в полотенце, пошла к зеркалу и стала заплетать волосы, погружаясь в состояние дрожащего предчувствия, в теле потихоньку начинала бурлить энергия — она давно этого не испытывала, но как оказалось, не забыла.
«Старое доброе физическое насилие, классика.»
Прическа для соревнований у нее не менялась никогда, она научилась ее делать сама, и всегда делала сама — это стало частью медитации для настройки перед боем. "Колосок" — одинаковые повторяющиеся движения, ритмичные и простые, но четкие.
«А еще, ее иногда называют "дракончик", смешное название.»
Из-за двери раздалось:
— Вера, вы закончили?
— Да. Вам нужна ванная?
Дверь открылась, министр остановился на пороге и стал молча на нее смотреть, Вера видела его отражение в зеркале, улыбалась. Он спросил:
— У вас есть традиционная прическа для дуэлей?
— Да. Только эта традиция — моя личная. У меня когда-то была такая стрижка, с прядями разной длины, они убирались с лица полностью только такой прической. Удобно.
— Красиво, — он кивнул, потом задумался и улыбнулся, развел руками, констатируя: — Получилось. Надо чаще тренироваться.
Вера улыбнулась и не ответила.
— Так вам нужна ванная? Я могу это делать без зеркала.
— Да, пожалуй.
Вера кивнула и вышла, села на кровать, заканчивая косу и глядя на шкаф, в котором пряталась цыньянка с веерами.
«Сколько ей лет? Несколько сотен? Она не выглядит древней.»
Она доплела косу, вышла в гостиную и взяла из горы заколок на столе пару самых простых, закрепила косу внизу, в который раз удивляясь ее длине — как на дрожжах растет, пора стричь.
В одном из кресел стояла корзина с ее рубашкой и еще какими-то вещами, она взяла и перебрала — юбка, туфли, белье. Взяла всю корзину и пошла в спальню, министр как раз выходил. Она молча разминулась с ним в дверях, он остановился и обернулся:
— Вера, вам еще что-нибудь нужно?
— Лента для волос, примерно как мой рост длиной, только шершавая, чтобы не скользила. И ниндзя-комбинезон, пожалуй.
Он усмехнулся, она остановилась в двери ванной и посмотрела на него:
— Что?
Он смерил ее взглядом и качнул головой:
— Вы собираетесь драться в боевом комбинезоне спецотрядов?
— Ну не в юбке же мне драться?
