Министр повел Веру в угол за колонной, по дороге выключив фонтан, Вера заметила, как после этого за спиной раздались печальные вздохи, и пары, идущие за ними, развернулись обратно.
«Условный знак, что ли?»
Он оставил Веру за колонной, прошелся до барной стойки в зоне прямой видимости, что-то приказав слуге по дороге, вернулся с напитками и протянул один бокал Вере, с улыбкой предложив:
— Не пейте, сделайте вид.
Она в который раз за вечер вхолостую поднесла бокал к губам, он сделал то же самое. Из-за колонны вышел тот симпатичный цыньянец в синем, ослепительно улыбнулся и распахнул объятия:
— Госпожа Вероника! Передать не могу, как мне приятно.
Вера смотрела на него в легком шоке — когда министр представлял ее всем цыньянцам, он вел себя куда сдержаннее. Перевела выжидающий взгляд на министра Шена, который улыбался новоприбывшему со смесью нежности и ненависти, на грани желания как следует стукнуть. Министр посмотрел на Веру, на друга, указал на него Вере вялым жестом и объявил тоном "шавка какая-то прибилась, много не ест, хрен с ней, пусть бегает":
— Сун Джен Джи, второй наследник правителя Суна из старшего дома Сун Цыньянской Империи. Можете звать его Дженджи, на цыньянском это значит "подземное озеро", но я зову его Болотце, ему как-то больше подходит.
Цыньянец улыбнулся шире и прошипел сквозь зубы, игриво указывая Вере глазами на министра Шена:
— Пушистик сегодня в ударе, а?
— Давно по шее не получал? — еле слышно поинтересовался министр, Дженджи кивнул со сладкой улыбкой:
— Да как Призванная призвалась, так и не получал. Ты у нас по пояс в делах, по уши в романтических грезах, успел подзабыть, что такое боль. Да, Пушистик?
— Ты собака страшная, — с чувством прошипел министр, Дженджи улыбнулся еще ослепительнее, опять раскинул руки, обнимая весь мир и эту со всех сторон восхитительную ситуацию, с обожанием посмотрел на Веру:
— Я наконец-то буду отомщен, великие боги, как долго я этого ждал! — Скосил глаза на министра и шепотом пропел: — Ты заплатишь за все, за каждое свое слово, за каждый взгляд, это божественная справедливость, Шен, божественная! Наконец-то ты попробуешь на практике все то, что годами мне впаривал на основе своих обширных теоретических познаний, расскажешь потом, как получается.
— Злорадная плешивая гиена ты, Дженджи, — прошипел министр, Дженджи тихо рассмеялся, как самый карикатурный злодей, запрокидывая голову к потолку и приподнимаясь на носочки от кайфа. Посмотрел на Веру и прижал ладонь к груди:
— Госпожа Вероника, я ждал вас в этом мире больше, чем тот, кто вас призвал, я вам клянусь, мне вас ужасно нехватало. Надеюсь когда-нибудь увидеть вас в своем доме, скоро будет фестиваль красных кленов, будет много цветов со всей империи, и у нас в саду изумительные хризантемы, таких больше нигде нет, приезжайте на фестиваль, очень жду. Вдвоем приезжайте, — он многообещающе улыбнулся министру Шену, — там будет очень романтично, музыканты, танцы, выступления поэтов. Покажешь свое мастерство.
Министр зажмурился и покачал головой, с чувством шепча:
— Сволочь.
— Я предоставлю вам лучшую ложу! — раскинул руки Дженджи, — в саду, у водопада, это место дышит, прямо-таки брызжет романтикой! Да, Пушистик?
Министр медленно кивнул:
— Шакал ты горбатый. Приходи на тренировку ко мне, а?
— С удовольствием! Только лучше ты ко мне, у меня просторнее, и госпожу возьми, пусть полюбуется. — Он повернулся к Вере и сделал восторженные значительные глаза: — Вы когда-нибудь видели тренировки Шена с мечом? — она качнула головой, он изобразил экстаз восхищения: — О, он великолепен, вы обязаны посмотреть!
— Иди к черту, — прошипел министр, Дженджи осклабился:
— Я уже к тебе пришел, мой рогатенький, ты скучал?
— Тварь ползучая. Хвост от ящерицы.
— И я тебя люблю, пушистое ты порождение ада! Дай поглажу, — он потянулся к волосам министра Шена, тот сделал вид, что собирается схватить его за руку, а сам пнул по ноге, заставив зашипеть и потерять равновесие. Дженджи с шутливым стоном запрыгал на одной ноге, хватаясь за вторую, посмотрел на Веру и развел руками: — С лучшим другом вот так вот обращаться, а? Нормально? Ногами!
— Я тебя сейчас мечом долбану, Джен, — прошептал министр, — иди, ты исчерпал мое терпение.
— Ладно, — парень стал нормально, улыбнулся спокойно, поклонился Вере как цыньянец: — Правда приятно было познакомиться. И я правда жду вас на фестиваль, можно без Шена, кому он там нужен. — Министр опять попытался его пнуть, но Дженджи успел убрать ногу, рассмеялся, улыбнулся Вере: — Не буду надоедать, наслаждайтесь обществом друг друга. Увидимся еще. Надеюсь, у вас остались свободные танцы?
«Дзынь.»
— Я не умею танцевать, — с улыбкой качнула головой Вера, ощущая новый "дзынь", Дженджи отмахнулся:
— Я тоже. Просто запишите мое имя, я уведу вас из зала на балкон, будем пить вино и сплетничать, — он прицелился пальцем в министра и шепнул: — Готовься икать как болотная жаба.
Министр сделал вид, что собирается его пнуть, а сам отвесил подзатыльник, Дженджи рассмеялся, потирая шею, иронично поклонился и попятился за колонну. Министр проводил его взглядом, посмотрел на хихикающую Веру и с мрачной улыбкой вздохнул:
— Один из лучших фехтовальщиков империи. Единственная причина, почему он до сих пор жив. Не вздумайте записывать ему танец, он просто шутил. Что-то Артура долго нет, — он посмотрел на часы, на бармена, парень сделал вид, что взгляда не увидел, но начал смешивать напиток, который никто не заказывал. Министр нахмурился и выглянул за колонну, жестом подозвал кого-то, повернулся к Вере: — Мне нужно отойти, это может затянуться. Побудьте пока с Дженджи, потом я пришлю Артура.
— Что-то случилось?
— Здесь всегда что-нибудь случается, рабочие будни, — он беспечно улыбнулся и поклонился как актер, который закончил номер, Вера невольно улыбнулась от неожиданности, министр просиял и кивнул появившемуся Дженджи: — Мне надо отойти, позаботься о моей даме. И не забудь рассказать все самые позорные и отвратительные моменты моей биографии.
— Что ты, ни в коем случае! — комично схватился за грудь Дженджи, достал из рукава блокнот, — я готовился, у меня план беседы на два часа, чтобы ничего не упустить. Можешь на меня рассчитывать, если после этого она от тебя не сбежит, значит, либо я потерял хватку, либо ты все-таки нашел себе достаточно сумасшедшую, чтобы тебя полюбить таким, какой ты есть.
— Да когда ж ты уже своим языком метровым подавишься, — ласково прошипел министр, пытаясь отобрать блокнот, Дженжи увернулся и показал ему язык:
— Не в этой жизни, Шенни, даже не мечтай. Иди уже.
— Ушел, — он бросил на Веру прощальный взгляд, как бы просящий не принимать близко к сердцу слова этого скорбного разумом, кивнул и пошел к выходу, по пути включив фонтан. Дженджи балетным движением развернулся к Вере, улыбнулся так широко, что щеки наползли на и так узкие глаза, превратив лицо в анимешную кошачью мордочку:
