— А я привыкла, — невинно-стервозно улыбнулась она, — и я не приглашала вас за свой стол, встаньте, будьте любезны.
Он засопел как ёж, но встал, она улыбнулась и взяла свою чашку, с наслаждением сделала глоток чая. Ричард сказал:
— Вера, Анди не потянет твой проект. Он узкий специалист. Нет, он хорош, я признаю, я не буду отрицать его таланты и навыки, которыми сам пользуюсь — я деловой человек, для меня важно получить тот результат, который я хочу, и если я хочу выгодно продать блестяшки, я иду к Ху Анди, все к нему идут, кто может себе это позволить, я могу. И я пойду, когда будем работать по аукциону, уже ходил, я деловой человек, я умею засовывать в задницу свою нелюбовь к кому угодно с какими угодно глазами, ты знаешь, я с Шеном работаю, хотя он сильно не фонтан, но с ним выгодно. И он работает со мной, потому что я лучший. Я не сладкая конфетка, но я умею делать деньги, и если кому-то надо сделать деньги, то он идёт ко мне, если может себе позволить. Ты можешь. Понимаешь?
— Я вас понимаю, господин Ричард, а вы меня — нет. Я купила участок на рынке не для того, чтобы там торговать.
— Я знаю, поверь, я всё вообще знаю, я даже слушал запись твоего разговора с Берти, и я плакал, Вера, я… ты бы видела, — он опустился на колено и схватил двумя руками подол её юбки, прижал к груди и заглянул Вере в глаза с диким благоговением: — Я в жизни не видел, чтобы старого Берти так изящно обули. Ты либо гениально сыграла на его сложных отношениях с богами и Шеном, либо тебе просто сказочно повезло — не важно, я в любом случае хочу в этом поучаствовать. Дай мне шанс, ты не пожалеешь.
Она посмотрела в его горящие глаза и усмехнулась:
— Вы хотели бы заниматься проектом, у которого большие издержки и нулевая прибыль?
Он неистово закивал:
— Я найду способ извлечь из него прибыль. Это статусный проект, так что многие захотят в него вложиться.
— Вот тут вы очень правы, господин Ричард. Это статусный проект, и у вас для него нет необходимого статуса.
Он отбросил её подол и вскочил, бросился к выходу, развернулся кругом на полпути и вернулся, прошипел:
— А у Анди есть?
— Да.
— Кто он, нахрен, такой?
— Человек, который будет распоряжаться моими деньгами, когда я умру.
Он схватился за голову и простонал:
— Идио…! — с усилием закрыл рот, и приоткрыл на миллиметр, шепча белыми губами на багровом лице: — Не очень хорошее решение.
— Мои деньги, имею право, — она пила чаёк, качая на ноге полуснятую туфлю и улыбаясь — ей доставляло удовольствие видеть напротив человека, чьё бешенство её совершенно не цепляет.
«И на нём амулет, на всех уже этот проклятый амулет. Или благословенный.»
Ричард собрался и сказал почти ровно:
— Я мог бы справиться с твоим завещанием гораздо эффективнее Анди. Ты имеешь право решать, во что вло… на что… потратить, — он прошептал слово "потратить" как ругательство или название страшной болезни, Вера улыбнулась, — имеешь право, я не спорю. Но согласись, даже если ты строишь… школы для бедных, то две школы всё равно лучше, чем одна. Правильно? Тебе же нужен результат, в этом случае "результат" — это "образованные дети", и чем их больше, тем лучше, правильно?
— С этим сложно спорить. И?
— Я могу сделать лучше, чем Анди. Что угодно могу сделать лучше, даже если мы не будем брать денег за посещение твоего фонтана, он может приносить прибыль.
Вера рассмеялась и вздохнула, сказала Ричарду медленно, как маленькому:
— Я в вас не сомневаюсь, господин Ричард, вы обязательно сможете превратить любой мой социальный проект в бабло.
Он расплылся в улыбке, она уточнила:
— Это не комплимент.
— Ошибаешься, — довольно промурлыкал Ричард, Вера качнула головой:
— Вот именно потому, что вы так думаете, вы этот проект и не получите.
Ричард вдохнул поглубже, не собираясь сдаваться, когда открылась дверь и вошёл слегка нервный Анди, в карнском костюме, но с цыньянской тай-бу в чехле за спиной.
Вера радостно вскочила и раскинула руки:
— Анди, мой любимый гость! Проходи-садись, говори по-цыньянски, его тут все знают. Это господин Ричард, офигевший человек, который любит приходить без приглашения. А это Анди, офигенный человек, который будет тратить мои деньги, когда я умру, прошу любить и не жаловаться. Присаживайся, — она налила Анди чашку чая, он неуютно осмотрелся, снимая с плеча чехол с инструментом, Вера протянула руки: — Давай её сюда, я её так давно не видела. А вот это забери, можешь съесть, — она переставила к нему свою тарелку с блинчиком, отодвинула всю лишнюю посуду, мешающую положить на стол тай-бу. Устроила её удобно и стала развязывать завязки чехла, шепча с дикой радостью: — Моя прелесть… А чего мокрая?
— Дождь на улице, — с улыбкой сказал Анди, протянул большой платок, похожий на шарф: — Вытрите, ей нельзя мокрой.
Она сняла чехол, аккуратно разложила его сушиться на спинке лавки, протёрла мягко загудевшую тай-бу, наклонилась к струнам и закрыла глаза от удовольствия — она пахла осенью, почти загородной — влажной корой, жёлтыми листьями и серым небом, нахохленными воробьями и их зерном в кормушках. Инструмент гудел сам по себе, как будто даже от дыхания, Вера положила на струны пальцы, мягкими прикосновениями перебрала, нащупывая внутри подходящую песню, стала искать её пальцами на струнах, посмотрела на Анди и кивнула на чашку:
— Кушай, пока горячее, потом я буду кушать, а ты рассказывать. Попробуй варенье смородиновое, офигенное.
Анди неловко скосил глаза на Ричарда, всё ещё молча стоящего рядом со столом, Вера посмотрела на него и улыбнулась, мягко пропела, вплетая слова в звук мелодии:
— Господин Ричард, спасибо за визит, не смею вас больше задерживать.
— А я таки задержусь, — зло прошептал Ричард, складывая руки над пузом и всей позой сообщая, что стоит тут крепко и стоять будет. Вера пожала плечами и заиграла громче, прикрывая глаза от удовольствия — она наконец-то нашла песню, и вспомнила вступление, запела почти шёпотом:
— Город выпускает беспощадно из трамвая, нежное созданье — хризантему под зонтом… У вас есть зонты?
— Есть, — с улыбкой кивнул Анди, — но обычно их носят от солнца.
— Зря, в моём мире от дождя отлично спасают.
Ричард быстро сказал:
— Можем запустить производство и в этом, только прикажите.
Вера стала играть громче и петь:
— И она бежит, не снимая босоножки, под безумным солнечным дождём, — дальше она не помнила, поэтому просто играла что-то похожее наугад, Ричи сопел, Анди улыбался и пил чай, попробовал блинчик, который Вера намазала для себя, уважительно кивнул:
— Вкусно.
