Артур продолжил:
— И как ты за Двейна заступаешься мне нравится, эти суки его годами бьют, плюют на него, швыряют вещи в него, а сделать ничего нельзя, "они же девочки". Я предлагал его щитами закрывать, он сказал — нельзя. У цыньянцев долбанутые традиции, — он зло схватился за чашку и сделал отрывистый глоток, как будто там было спиртное, а не чай, Вера тоже отпила и сказала:
— Долбанутые. Я сегодня одной цыньянке персиком в голову запустила.
Артур чуть не подавился чаем и закашлялся, пытаясь одновременно смеяться и не задохнуться, Вера смущённо прикусила губу и прошептала:
— Сорян. Я понимаю, что это не относится к разговору, но я тоже люблю хвастаться, как оказалось.
Он справился с кашлем, налил себе ещё чая, отпил и спросил:
— Какой цыньянке?
— Да той же самой, Йори. Она обижала секретаря Гх Нхгена.
Артур со смехом покачал головой:
— Блин, я не знаю, что круче — то, что ты кинула еду в Йори, или то, что ты выговорила имя тощего Чи.
Вера шутливо закатила глаза:
— В моём мире и не такие слова есть. Ты не слышал, как меня объявили на дуэли? — он заинтригованно качнул головой, она подняла ладонь: — Ладно, прибережём на десерт, это покруче Гх Нхгена.
Артур округлил глаза:
— Шен купил тебе титул?
— Не, он мой домашний перевёл, — отмахнулась Вера, — потом расскажу. Давай следующий вопрос.
Артур немного собрался и задумался:
— Кем я себя вижу через пять лет? Магом, конечно. Может, не боевым, но артефактором точно. Есть такая профессия, магическая аналитика, это когда где-то был бой, например, или преступление, или какая-то база вражеская, и там колдовали, носили амулеты, что-то происходило. Но они уехали, и ничего там нет, но магические следы остались, и если хорошо разбираться в большом объёме магических знаний, то по этим следам можно восстановить всю последовательность событий. Особенно если скооперироваться с экспертами по следам, баллистике, химии и судмедэкспертизе, то можно восстановить полную картину. Но для этого надо, чтобы хорошо работали мозги, и знать надо очень много. Ещё один плюс профессии — тебя окружают умные люди.
Вера посмотрела на него с подозрением, что он шутит, но он улыбался без подкола, он просто наслаждался тем, как красиво сумел объяснить. Она кивнула, спросила:
— Боевиком уже не хочешь быть?
Он фыркнул:
— Через пять лет? Мне почти тридцатник, Вера, а будет тридцать пять, боевики столько не бегают. В спецотрядах обычно двадцать два-двадцать пять, максимум тридцать, потом начинают копиться травмы, болячки, дети. А когда у тебя дома спиногрызы, то рисковать головой каждый день уже не хочется. Да и тяжело. Там реально надо бегать как конь, нужно сердце здоровое, суставы целые. Я пока что почти не коцаный, мне везло, но колени уже подводят, я слишком много вешу, если приходится бегать с грузом, то на следующий день вставать-садиться больновато. Ещё года два-три на то, чтобы получить третье образование — и всё, я из боевиков уйду.
Вера возмущённо надула губы:
— И кто тогда будет моим телохранителем?
Он рассмеялся:
— То есть, ты уже готова меня взять?
— Почти. Осталось два вопроса. Давай, не запори всё.
— Недостатки, — он слегка помрачнел, потом улыбнулся и изобразил грусть: — Первый и главный — я жиробас.
Вера махнула рукой:
— Для телохранителя это скорее плюс.
Он опять рассмеялся, допил чай, повертел в пальцах пустую чашку, постепенно мрачнея. Тихо сказал:
— Ну тогда… У меня очень хреновое семейное положение, если это можно так назвать. Прямо катастрофическое. Ты же в курсе?
Она ровно ответила, наливая ему чай:
— Я разговаривала с Анваром на балу, пару минут.
— Знаешь, где он сейчас?
— Нет.
— Я почти уверен, что в камере. А если он там, то очень скоро там будет вся семья.
— Тебе есть, что скрывать от закона?
— Ну… Один раз я уже был в камере, хотя виноват, вроде бы, не был. Вроде бы. Сложная ситуация, короче. Мой брат гораздо сильнее меня, я раньше не знал, что настолько. Я его в тренировочных боях побеждал, мне казалось, у нас разница мизерная, она компенсируется знаниями и опытом. А оказалось, что не мизерная, просто он умело это скрывал, а я верил. Если дал себя обмануть, то наверное, виноват. Да?
— Всех иногда обманывают и используют, — тихо сказала Вера, — иногда даже близкие люди, от которых не ждёшь. Иногда даже не иногда.
Напротив кто-то сел. Вера подняла глаза и увидела министра Шена, он указал ей глазами на чайник и третью чашку, она молча налила и поставила перед ним. Всего чашек на подносе было четыре, она задумалась, кого ещё ждать.
Артур ровно спросил:
— Каждое слово записано?
— А ты сомневался? — так же ровно ответил министр, Артур фыркнул:
— Ни секунды.
Вера откинулась на спинку дивана, иронично поинтересовалась:
— Я так понимаю, сейчас начнётся техническое собеседование? А я была так, отдел кадров?
Министр ненатурально улыбнулся куда-то в сторону, кивнул:
— Вроде того. Спасибо, вы нам очень помогли.
— Хотите меня выгнать?
— Я не посмею.
Прозвучало иронично, Вера сделала вид, что не поняла, долила себе чая и уселась поудобнее.
Министр помолчал, понял, что Вера не уйдёт, и обратился к Артуру:
— Анвар не в камере. Но там другой твой брат. Ты не знал, что у тебя есть второй брат? Очень похож на Анвара, и тоже силён. Но не настолько, так что им пожертвовали. Если бы тебе не хватило ума залечь на дно, на его месте мог бы быть ты. Его завтра казнят. Знакомиться не советую, но если очень хочешь, можешь с ним поговорить. Перед этим зайдёшь к Доку, он тебе выдаст новые амулеты.
Артур молчал и смотрел в чашку, Вере самой не хотелось бы сейчас увидеть его глаза. Министр спросил:
— Пойдёшь?
— Не знаю. Надо подумать.
— Думай. Сейчас допивай чай, потом к Доку на обследование, потом получишь у Дока рецепты на лекарства, возьмёшь свой научный труд по многоуровневому кодированию памяти, и приведёшь в читабельный вид, завтра утром будем его изучать в компании метров отрасли. Может быть, с него начнётся твоё третье образование.
— Круто, — Артур неуверенно улыбнулся, как будто боялся, что ему сейчас скажут, что это была шутка. Набрался ещё смелости и спросил: — А кто будет?
Министр загадочно улыбнулся:
— Придёшь — узнаешь. Тебе понравится.
