— Я займусь этим, — кивнул Даррен, вышел и запер дверь. Министр тихо позвал:
— Вера?
— Что?
— Спи.
— Отличный план, — фыркнула она и уснула.
* * *
7.40.1 Утренние газеты и люди, которых не жалко
Ей снилось, что она спала. В большой мягкой кровати Дворца Наследника, под пуховым одеялом, свернувшись кольцами и сквозь сон слушая мышей. Мимо дворца несколько раз проходили собаки, чуяли её, но молчали, один раз пришёл белый тигр, приветливо кивнул и ушёл обратно. Она подумала, что раньше его здесь не видела, но думать дальше было лениво, и она опять уснула.
* * *
Она проснулась на кушетке в кабинете Дока, протёрла глаза, увидела сидящего за письменным столом министра Шена, он выглядел хорошо, даже почти расслабленно — чистые сухие волосы, пушистый халат, ровно разложенные папки с документами на столе, он что-то сверял и делал пометки, а она делала вид, что спит, и любовалась сквозь ресницы. Он тихо сказал, не отрываясь от бумаг:
— Утречко, доктор Вера. Как самочувствие?
— Нормально, — вяло отмахнулась она, он спросил:
— Чего-нибудь хотите? Есть, пить?
— Спать хочу.
— Спите, — великодушно разрешил министр, она не поверила своим ушам:
— Можно?
— Да. У вас на утро был запланирован рынок, а у меня все бойцы в неадеквате, некого к вам приставить. Я озадачил Даррена, он обещал решить вопрос после обеда, так что вы на ближайшие пять часов совершенно свободны, можете их все проспать.
— Офигенно, — прошептала Вера, закрывая глаза, и отключилась.
* * *
В следующий раз её разбудили голоса в коридоре, шаги и скрипы петель, стеклянный звон банок. Открыв глаза, она увидела Дока, который копался в своих богатствах на полках, а когда заметил, что она проснулась, виновато вжал голову в плечи и прижал палец к губам, как будто его кто-то мог наказать за то, что он шумит в собственном кабинете. Вера сделала понимающее лицо и кивнула, безмолвно обещая его не сдавать, и опять закрыла глаза. Док вышел, через минуту вошёл министр и поставил себе стул рядом с Вериной кушеткой, ей пришлось приоткрыть один глаз и изобразить готовность слушать его предложения.
Он выглядел уже не так свежо и аппетитно, как утром, ей стало на секунду стыдно за то, что она бессовестно сладко спала, пока он работал. Министр сменил халат на костюм, один из бесчисленной армии клонов серых костюмов с бездонными внутренними карманами и зашитым под подкладкой оружием, обе ладони были забинтованы, Вера скорее отвела от них глаза. Министр спросил:
— Выспались?
— Да.
— Готовы к утренним газетам?
Она не смогла понять, шутит он или нет, опять попыталась заглянуть ему в глаза, опять себя за это отругала, потому что он заметил и улыбнулся. Взял со стола Дока несколько тонких сероватых листков, изобразил пафос, откидываясь на спинку стула, и стал читать с выражением, с каждого листа по строчке:
— "Гир-си выходит из джунглей на каблуках", "Принцессам тоже бывает страшно", "Хроника женских дуэлей от Золотой Госпожи Кан до Радужной, история ходит кругами", "Дуэль в день дебюта — госпожа Вероника переплюнула Тэдди", "Госпожа Вероника завещала всё девочке-волшебнице", "Госпожа Вероника предпочитает рубины и кровь", и моё любимое, "Госпожа Вероника продемонстрировала всему Оденсу потрясающую кровожадность и изящество лодыжек". Как вам? По-моему, шедевр.
— М-да, — выдала вердикт Вера, потягиваясь и устраиваясь поудобнее, с сомнением посмотрела на бумаги в его руках и спросила: — У вас реально запрещено демонстрировать ступни?
— Такие, как у вас — запрещено. Вас вообще всю демонстрировать запрещено. Пусть не законом, но моралью.
— В смысле?
— Женщины Карна не особенно красивые, в большинстве своём. Они только недавно смирились с существованием северянок, они красивые почти все, но их извиняет то, что они толстые по карнским меркам. Цыньянки тоже грешат красотой, но эти по карнским меркам тощие. А вот вы… приготовьтесь к женской ненависти, в общем.
— А, это, — она отмахнулась, — это везде происходит одинаково, поверьте. В моём мире тоже бывало, я это переживу.
Он усмехнулся и убрал бумаги, сел обратно, Вера изо всех сил пыталась не заглядывать ему в глаза, в итоге смотрела на руки, нервно мнущие бинты. Он неуверенно спросил:
— Вы ещё не проголодались?
— Пока нет. А что?
— Время обеда.
Он замолчал, она подождала продолжения, подтолкнула:
— И?
Он молчал и напряжённо думал, выглядел неуверенно, мрачно и нервно, Вера решила немного разрядить атмосферу и изобразила шутливо томный голос:
— Вы хотите пригласить меня на обед?
— Нет.
"Дзынь."
Он нервно усмехнулся, посмотрел на часы на своей руке, такие же беззвучные, как и Верины, с грустной улыбкой сказал:
— В смысле, конечно, хочу. Но дело не в этом.
— А в чём?
Он опять замолчал, она изобразила маленькую вредину и невинно пропела:
— Начните со слов "я хочу", это очень удобно.
Он собрался и признался:
— С Артуром никто не сел.
Вера молча подняла брови, министр продолжил, как неприятный отчёт о собственном провале:
— За его стол не сел ни один человек. Все знают, что вчерашний маг — его брат, и что его семья пропала из Оденса, и что он всегда теперь под подозрением. Никто ничего не предъявляет прямо, но между собой все уже по разу обсудили, что его место в тюрьме, просто на всякий случай. Ему никто ничего не говорил, но он сильный менталист, он и так знает. И они об этом знают, почти все бойцы обратились на склад с просьбой о более мощных ментальных щитах.
Вера молчала, потому что видела, что это не всё. Почему молчит министр, она пока не понимала, но готова была подождать. Он немного собрался и продолжил:
— Он всегда был душой компании, за его столом никогда не было свободных мест. Стоило ему начать что-то рассказывать, вокруг толпа собиралась, стоило начать что-то делать, как сразу набегали советчики и болельщики. А теперь он один. И если это будет продолжаться, он может передумать… оставаться здесь. Я не учёл его социальную зависимость, не думал, что это для него настолько важно. И теперь эта мелкая ошибка, моя ошибка, может всё испортить. Эйнис я отослал из столицы. Барт занят, да и они всегда не особенно ладили. Двейн на больничном, но собеседник из него тоже не ахти. Эрик ранен, в столовую не пойдёт. Док работает, ему нельзя отходить. Кайрис я уже просил, она сказала, что не будет с ним сидеть, потому что никогда не сидела, если сядет сейчас, это будет похоже на милостыню.
