Вера вопросительно посмотрела на министра, он смотрел куда-то вдоль ряда, но через секунду ответил на её взгляд, суховатым тоном циника:
— Участки вокруг подешевели, да, это логичное явление. И так же логично они со временем подорожают обратно. Он сделал хорошее вложение.
"Дзынь."
Вера опустила глаза, пёс начал поскуливать, переводя взгляд с него на неё, Вера протянула к нему руку, зашептала:
— Без паники, всё будет хорошо, твоё крыльцо скоро подорожает. Не волнуйся, будь спокоен, как цветок лотоса у подножия храма истины, или как-то так. Хорошие мальчики же всегда спокойны, да? Кто тут хороший мальчик? — она его гладила, он расслабился, но осматривался с подозрением, что тут есть кто-то ещё, и возможно, он более хороший. Вера чесала его активнее, мяла и наглаживала, приговаривая: — Кто хороший мальчик? Кто же он, где он спрятался? Такой хороший, и совсем рядом, где он? — она убрала руку и серьёзно спросила Кексика: — Где?
Пёс осмотрелся, заглянул под крыльцо, с подозрением глянул на министра Шена, но решил, что тут без вариантов, и заглянул в окно лавки пекаря, но там хороших мальчиков тоже не нашёл. С надеждой на разъяснения посмотрел на Веру, слегка растерянным взглядом, полным бездонного доверия. Она сделала страшные глаза:
— Не нашёл?
Пёс вздохнул.
— Он должен быть где-то здесь, этот хороший мальчик… Где же он? Кто же он? Может, он пока не осознаёт себя, живёт, и даже не знает?
В глазах Кексика было искреннее сочувствие к кому-то, кто вот так живёт, и совсем не знает, точно как он сам в этот момент, совершенно не понимающий, чего хочет эта хорошая, но очень странная женщина. Но найти хотел, просто на всякий случай, потому что неизвестность сводила с ума.
— Хороший мальчик здесь, я знаю, где-то здесь… — она заглянула под крыльцо, пёс тут же полез туда весь, чем-то погромыхал и вылез весь в паутине, чихнул и уставился Вере в глаза честным взглядом человека, который всё проверил, но эту сволочь не нашёл.
Вера наклонилась к нему ближе, делая загадочные глаза:
— Хороший мальчик, очень, очень хороший. Где же он?
Пёс топтался на месте, поскуливая и потихоньку дурея от напряжения, Вера сказала ещё тише:
— Кто же он? Кто хороший мальчик, кто?
— Да скажите уже ему! — не выдержал министр.
— Да это же ты! — Вера радостно протянула руку собаке и стала наглаживать и чесать: — Ты хороший мальчик, ты офигенный, это ты!
Пёс с ума сходил от радости, подставлял под чесание всего себя сразу, вертясь на месте, подпрыгивая и пытаясь одновременно подползти к Вере поближе и облизать её руку, которую она отводила подальше, чтобы он не лез ей на подол. Из лавки выглянул пекарь, протянул Вере два тканевых мешочка, она протянула деньги и сообщила:
— Я назвала его Кексик.
— Что это такое?
— Это вот эти маленькие штуки, которые я заказала.
— Хорошее имя, — кивнул пекарь, — приходите ещё.
— Спасибо, — Вера в последний раз погладила Кексика и встала, пошла в сторону центра, не оборачиваясь, чтобы пёс не вздумал идти за ней, министр пошёл рядом. Через время сказал:
— Он вас слушался, даже когда еда была у меня. В чём секрет?
Вера посмотрела на него с ироничной улыбочкой, тихо сказала:
— Секрет в том, что я знаю, кто хороший мальчик, а он не знает.
Министр усмехнулся, посмотрел на остаток булки и сунул в рот, удивлённо приподнял брови и сказал:
— Ого. Правда вкусно, как вы его нашли?
— По запаху.
7.40.5 Пророчество от безумной жрицы и шутки святого Винни
Они вышли на центральную улицу рынка, сразу же погружаясь в толпу, Вера взяла министра за рукав, чтобы не потерять, и почувствовала, как её кто-то крепко схватил за вторую руку. Обернулась и увидела прямо перед лицом прозрачно-голубые безумные глаза старой женщины, которая держала её руку двумя руками и смотрела куда-то в невидимое, судя по приоткрытому рту, жутко удивительное.
Вера хотела что-то сказать, но женщина успела первой, вдруг без вступлений заявив:
— Это ты! Я вижу, я тебя вижу. Ты изменишь мир!
Голос у старухи оказался настолько звучный, что прокатился сквозь толпу, заглушив всех вокруг, и раскатился далеко по улице, оставив после себя тишину. Вера кожей ощутила, что на неё смотрят сотни людей, и взяла себя в руки, изобразила ироничную улыбочку и кивнула:
— Мир изменю? Круто. Войну не изменю?
— Войну никто не изменит.
— А что я ещё сделаю?
Женщина нахмурилась и молча изучала что-то в неведомом, а Вера изучала её — седые всклокоченные волосы, собранные в небрежную косу, доходящую почти по земли; белая рубашка и довольно неплохой сарафан с вышивкой, тем не менее, сидящий так, как будто хозяйке совершенно плевать на свой внешний вид; тёплая длинная куртка, подбитая мехом, застёгнутая на одну пуговицу. Из кармана свисал шарф, волочась краем по земле, на ногах были ботинки, шнурки крепко завязаны и обрезаны под самый узел, как будто тот, кто их завязывал, не хотел дать им ни единого шанса развязаться самостоятельно. Старуха вернулась в реальность и заявила:
— Ты изменишь дворец, много дворцов!
— Круто, люблю дворцы.
— И город!
— И города люблю.
— Будет огонь.
— Огонь тоже люблю. И детей люблю.
— Будут дети.
Вера промолчала, старуха медленно кивнула:
— Твои дети изменят мир.
— Супер. В какую сторону?
— В сторону… — старуха опять задумалась, нахмурилась и ответила: — Вверх.
— Летать будут? — с ироничной улыбочкой кивнула Вера, женщина распахнула глаза шире и воскликнула:
— Да! Железная птица, много птиц, летать! О, все, все будут летать!
— Самолёт построят, ага, неслабые такие дети, мне нравится.
— Твои дети… — старуха задумалась, потом резко перевела взгляд на министра Шена и схватила его за руку, часто закивала: — Дети, твои и чужие, много. Твои дети, ты дракон, дети дракона взлетят в небеса, на железных крыльях, я вижу! Большой корабль, и железная птица, все плывут и я плыву, я вижу.
— Класс, — кивнула Вера, достала из кармана монетку, разжала пальцы старухи и вложила ей в ладонь, ласково улыбнулась: — Знаете, есть один хороший человек, печёт обалденные кексики, вон там, сходите к нему, а? Расскажите, как он скоро станет богат и счастлив.
Старуха задумалась и кивнула:
— Он будет богат. И счастлив.
— Я знаю, но он пока сомневается. Вы бы ему намекнули?
— Да.
