Он затаил дыхание, крепче сжал рукоятку пистолета. Чувства обострились, было слышно, как шуршат ходики в квартире на первом этаже. Поблизости кто-то был, негромко скрипнула половица. Слава богу, не в квартире!
За дверью кто-то стоял и слушал. Нельзя сказать, что чувство страха было неведомо майору. Оно сопровождало его постоянно и порой просто выворачивало нутро наизнанку. Вопрос был в том, умеет ли майор справляться со своими страхами.
Похолодели ноги. Мысли завертелись по часовой стрелке. Броситься в прихожую, распахнуть дверь и использовать по назначению пистолетную рукоятку? Но противник готов, он слышит, что происходит в квартире…
Алексей тянул резину. Холодок расползался по ногам. Снаружи было тихо, потом донесся слабый металлический звук. Возникла ассоциация со связкой ключей или… отмычек. Возможно, злоумышленник сомневался, интуиция подсказывала, что не стоит этого делать. По крайней мере, этой ночью. Но все-таки решился: снова заскрипел металл – отмычка вошла в замок и медленно провернулась. А ведь он наверняка не запер задвижку! Впрочем, есть еще второй замок. Видно, до войны здесь проживала еврейская семья, не склонная доверять человеческим добродетелям…
Поддалась «собачка» замка, пришла в движение. Снаружи надавили на дверную ручку, дверь не поддалась. Небольшая пауза, и снова за работу – да возблагодарит Господь за терпение! На что рассчитывал незваный гость? На крепкий сон советского офицера? В принципе он мог на это рассчитывать, мужчины после трудного дня спят, как сурки.
Алексей сел на кровати, опустил на пол ноги. Подался вперед, начал вставать – медленно, очень медленно… Скрипнула-таки половица под ногой! Застыл в нелепой позе. Снаружи тоже все слышали. Отмычка прекратила свои движения, потом ее осторожно вынули из скважины. Злоумышленник все понял. Оба колебались.
Снова скрипнула половица за дверью, потом еще раз – уже дальше. Человек удалялся на цыпочках. Майор бросился к столу, где лежала открытая полевая сумка, выхватил фонарь, устремился в прихожую, крутанул собачку.
Выскочил в коридор, одновременно включив фонарь, стал осматриваться. Коридор был пуст. Метнулся в одну сторону, передумал, устремился в другую. Снова встал, куда бежать? Ситуация складывалась абсурдная.
Он бросился обратно в квартиру, запер дверь, побежал на кухню. Окна закрывали занавески, но между ними была щель. Алексей прижался к стене, всматриваясь в мглистые очертания двора. Человек был обязан появиться, если он выйдет во двор. Пусть к стене прижмется, будет красться, существует лишь один выход со двора – через подворотню. А ее освещал мглистый лунный свет.
Несколько минут майор вглядывался в темноту до боли в глазах. Никто не появлялся, он чувствовал себя одураченным. Во мраке угадывался «Мерседес», замученный дядей Борей, переполненные мусорные баки рядом с подворотней. Где-то он там спрятался, ждет, пока майор отойдет от окна? И что с того, что отойдет? В полумраке все равно приметы не срисует. Или нет нужды выходить со двора – поскольку проживает в этом же доме?
От мысли стало дурно. В доме три этажа, он плотно заселен. Понаехали тут – и даже в последнюю неделю вселялись новые жильцы. Все три крыла соединяются между собой, незачем выходить на улицу, чтобы попасть из одной части здания в другую. Переходы, лестницы – все запутано, но если знаешь, то нет проблем. Ерунда какая-то.
Паранойя, майор? Или все гораздо хуже, чем ты думал?
Глава пятая
Докладывать о случившемся на Молдаванке Лавров не стал. У начальства и так проблемы с манерами – можно угодить под горячую руку. И не до этого было. Новости обрушивались одна за другой.
В порту минувшей ночью взорвали док для ремонта малых судов, повредили перегородки, вода из моря хлынула в помещение. Дежурная смена бросилась спасать тонущие катера, кто-то зацепил натянутую проволоку растяжки. Трое погибли, несколько рабочих получили осколочные ранения. Портовых охранников обнаружили мертвыми – всю компанию убили ножами. Предприятие понесло серьезный ущерб. Черноморский флот потерял два торпедных катера.
Новость сообщил дежурный по Управлению. Группа собралась было выдвинуться, но Лианозов запретил: «Отставить, майор, не забывай о ведомственном подчинении. На флоте есть своя контрразведка, пусть она и разбирается. Тебе другой приказ: срочно на Мясоедовскую, 52, там, похоже, наши клиенты поработали»…
Нужный жилой дом находился за старым зданием Еврейской больницы, недалеко от пересечения с Прохоровской улицей. Он насчитывал четыре этажа, имел красивые башенки, балконы и, невзирая на неухоженный вид, мог по праву считаться памятником архитектуры.
Опергруппа прибыла на «ГАЗ-64». Двор оцепила милиция, не пропускали даже местных жителей. Но корочки сотрудников СМЕРШ действовали безотказно.
«Улица, улица, улица родная… – мрачно напевал Чумаков. – Мясоедовская милая моя…» Песня оказалась заразительной, тоже привязалась: «Здесь живут порядочные люди, никто тут не ворует и не пьет. А если вы не верите, сходите и проверьте, но какой дурак туда пойдет?»
Впрочем, квартал был сравнительно благополучный. Здесь стояли целые здания, подключенные к газу и водопроводу с канализацией. В полногабаритных квартирах проживали не последние люди – при званиях и должностях. Ночью квартал охранялся усиленными патрулями, однако это не помогло.
Труп, обнаруженный в квартире на втором этаже, принадлежал начальнику секретной части штаба корпуса полковнику Литвинову. Это была его квартира – вернее, ведомственная, а Литвинов в ней проживал на законных основаниях.
Шум подняла домработница. Она пришла в восемь утра, обнаружила открытую дверь, в прихожей сапоги своего хоязина (обычно к этому времени он уже убывал на службу), рядом – подозрительные женские туфли. На цыпочках прошла, заглянула сперва на кухню… После чего пулей вылетела из дома, с криком побежала ловить патруль.
Полковника навестили ночью, извлекли из кровати, связали и явно пытали. На теле синяки, сломана грудная клетка, раздроблены пальцы на руках. Криков соседи не слышали – в старом доме была неплохая звукоизоляция.
Полковник Литвинов был посвящен в военные и государственные секреты, знал коды связи, шифры, которыми обмениваются с Центром советские разведчики в ближнем тылу. Выдал ли он важные сведения – вопрос скорее риторический. При допросе использовался полный набор кухонных инструментов. Поневоле все скажешь, если хочешь быстрой и безболезненной смерти.
Офицеры уныло разглядывали полуголое растерзанное тело, пока криминалисты и сотрудники военной прокуратуры проводили осмотр квартиры. В спальне нашли еще один труп: обнаженная красотка со свернутой шеей – помощница и служебная секретарша Литвинова в звании старшего лейтенанта. У трупов не бывает соблазнительных поз, но эта барышня лежала очень даже привлекательно! Сотрудники заглядывали в спальню через приоткрытую дверь, бледнели, но снова заглядывали.
– Капут нашим военным секретам, – простодушно объявил Бабич. – Все понятно, проникли ночью в подъезд, бесшумно взломали дверь, вошли, посидели. Как вы думаете, товарищ майор, наши клиенты?
