Убитых злоумышленников в лицо никто не знал. Да мало ли народа в этом городе! Номерные знаки – явно краденые, в карманах у трупов – удостоверения сотрудников рабоче-крестьянской милиции, но и без очков видно, что фальшивые. Прибыла машина из морга, погрузили тела.
Примчался разъяренный полковник Лианозов (земля Одессы явно полнилась слухами), задал в лоб сакраментальный вопрос: почему майор, мать его, Лавров не стрелял злоумышленнику по ногам? Не хотелось облегчить себе жизнь? Не хотелось выйти на след опасной банды уже сегодня? И что теперь прикажете делать полковнику Лианозову: собственноручно пристрелить майора, чтобы он на том свете допросил злодеев?
– Моя жизнь была в опасности, товарищ полковник, – мрачно твердил Лавров. – Этот субъект вел непрерывный огонь.
– Какие мы нежные – жизнь в опасности, – ворчал полковник. – Вечно мы ставим свои интересы выше общественных… Ладно, иди работай, хоть кто-то в этой мясорубке выживет… Кстати, я связался с уголовным розыском, они должны прислать на место убийства Павлинского своих людей и криминалистов. Проконтролируй этот процесс.
Дорога до дома убиенного Павлинского заняла десять минут. Оперативники собрались за ним – Алексей их развернул: сам справится, дел других нет, как с милицией общаться? У дома жертвы стоял милицейский автобус. Люди в синем стерегли калитку. Удостоверение подействовало, стражи правопорядка расступились.
– Там уже работает наша группа, товарищ майор, – поведал сержант. – Получен приказ от начальника уголовного розыска.
– Неужели? – пробормотал Лавров.
Он уже успокоился, пропало желание швыряться стульями и пустыми бутылками. Криминалисты еще не прибыли, в спальне Павлинского работали оперативники – мужчина и женщина. Присутствие висящего в петле мужчины их не смущало. Опрятно одетый капитан – светловолосый крепыш среднего роста и возраста – выковырял гвоздем из стены пулю, стал ее разглядывать.
– Что там у тебя? – спросила стройная женщина с погонами старшего лейтенанта – у нее была короткая стрижка, вытянутое лицо, в котором ненавязчиво, вопреки большим глазам, присутствовало что-то азиатское.
– Пуля, – пояснил капитан. – Здесь, говорят, перестрелка была, контрразведка за кем-то гналась. Пуля, кстати, от ТТ.
– Наверное, от этого, – держа пистолет пальцем за скобу, сообщил Алексей, входя в спальню. – Или от этого. – Он расстегнул разбухший планшет, показал рукоятку второго пистолета. – Вы уверены, товарищи оперативники, что занимаетесь верным делом?
– А вы кто? – насупился капитан. У него были внимательные въедливые глаза.
– А я тот черт, которого вы помянули. – Алексей показал развернутое удостоверение. Тень пробежала по лицу капитана, он недовольно поморщился. Женщина позволила себе мимолетную улыбку. Ей было лет тридцать, довольно худощавая, хотя и с неплохой фигурой, которую не портила даже милицейская форма. Как-то отстраненно Алексей отметил, что у нее красивые глаза, в которых поблескивает нечто, напоминающее иронию.
– Понятно. – Капитан напустил на себя равнодушный вид и кивнул: – Так это вы тут геройствовали?
– Да, и вы должны оказывать нам содействие. Представьтесь, пожалуйста.
– Капитан Баландин, – подумав, сообщил мужчина, – заместитель начальника уголовного розыска Ильичевского района. Нам приказали прибыть на место преступления и провести предварительные следственные действия, после чего отчитаться представителю СМЕРШ.
– Алина Муханшина, старший лейтенант, оперативный сотрудник уголовного розыска, – представилась женщина. – Находимся на месте преступления около четверти часа. Нам позволено получить общие сведения о случившемся? Например, это кто? – Она кивнула на висельника, физиономия которого уже покрывалась серыми пятнами.
– Гражданин Павлинский Павел Викентьевич, сотрудник предприятия по прокладке коммуникаций. В период оккупации принимал участие в партизанском движении. У органов накопились к нему вопросы. Когда мы с сотрудником сюда прибыли, обнаружили труп, а также подверглись обстрелу оттуда. – Алексей кивнул на окно. – Это были те люди, что накинули на гражданина Павлинского петлю. Они ждали нас. Нападение отбили, преступников в живом виде взять не удалось… Наш сотрудник в стычке получил ранение, находится в госпитале.
– Сочувствуем, товарищ майор. – Женщина уже не улыбалась. Откуда взялась эта неловкость за свой неопрятный вид? Все объяснимо, преследовал преступников, ползал по грязи, потом пытался отчиститься, но какой с этого толк, если нужна большая стирка?
– Все в порядке. – Лавров напустил на себя сосредоточенный вид. – Ну, и как ваши предварительные следственные действия, товарищи?
– Не понимаю, в чем смысл, если предполагаемых преступников уже уничтожили, – пробормотал Баландин. – При них были документы?
– А как же. Удостоверения сотрудников рабоче-крестьянской милиции.
Баландин закашлялся. Женщина отвернулась, но Лавров уловил смешинку в глазах.
– Вы не предполагаете… – начал Баландин.
– Даже в голову не пришло. Документы поддельные, причем изготовлены неважно, это видно невооруженным глазом.
– Не знаю, с кем вы вступили в перестрелку, – пожал плечами Баландин, – но, глядя вот на это… хм, можно сделать вывод, что человек самостоятельно свел счеты с жизнью. Не исключаю, что под дулом пистолета…
– Табуретка под телом отсутствует, – возразила женщина. – Стул не перевернут, стоит в углу – рискну предположить, что он всегда там стоял. Человек повесился, потом вылез из петли, поставил на место стул и запрыгнул обратно в петлю?
– Алина, не держи меня за идиота, – поморщился капитан. – Проведи эксперимент: заберись на кровать и влезь в уже готовую петлю – нужно лишь протянуть за ней руку. При чем тут стул или табуретка?
Алексей подошел к кровати, порылся в сером белье, брезгливо извлек двумя пальцами бинтовую перевязку.
– Что это? – насупился Баландин.
– Перевязка. У гражданина Павлинского сломана рука – если всмотритесь, поймете какая. Гипс – под рукавом нательной рубашки. Не думаю, что по ночам он снимал бинты – просто спал на спине. Перевязка хоть как-то фиксирует конечность. Он мог теоретически забраться на кровать, но вот дотянуться до петли…
– Вот и я о том же, – улыбнулась Алина. – Вы были здесь до нас, товарищ майор. Входная дверь была закрыта?
– Да, на засов изнутри.
– А это окно?
– Прикрыто, но шпингалеты не защелкнуты.
– Не знаю, как это поможет, но дело было так. Вы поздно прибыли, товарищ майор, сожалею. В следующий раз старайтесь не опаздывать. Потерпевший лежал в кровати, возможно, уже проснулся. Возможно, не лежал, это неважно. В окно постучали, он не удивился, впустил людей. Они перелезли в спальню из палисадника. Очевидно, знакомые – он ничего не заподозрил. Им не было смысла заходить через дверь, светиться на улице. Так удобнее – оставить машину на параллельной улице, выйти на задворки буераками. Людей там нет, и гости остались незамеченными. Возможно, они немного поговорили. Думаю, один отвлек, другой ударил сзади по затылку «твердым тупым предметом». Повязку он обронил, просто спала с плеча. Если присмотритесь, то вот здесь… – женщина привстала на цыпочки, коснувшись затылка висельника, – под волосами сможете обнаружить внушительную шишку. Павлинский потерял сознание, злоумышленники подтащили стул, соорудили петлю, куда и поместили потерпевшего. Думаю, он так до конца и не понял, что происходит. Удавка мгновенно сжала горло. Стул убрали на место – видимо, машинально, что говорит о небогатых умственных способностях наших преступников. Прибрали, как могли, вышли тем же образом, что пришли, – через окно. Створки прикрыли, а шпингалеты, разумеется, остались незапертыми. Под окном, я посмотрела, остались следы.
