Вольтеров Панглосс – пародия на Лейбница, и как всякая хорошая пародия она несправедлива и сгущает краски. Точно так же Гулд и Левонтин нарисовали в своей критической статье карикатуру на адаптационизм, и, по аналогии, если мы желаем восполнить нанесенный этой карикатурой ущерб и описать адаптационизм точнее и конструктивнее, у нас наготове заголовок: адаптационизм можно вполне уместно назвать «Парадигмой Лейбница».
На научный мир статья Гулда и Левонтина произвела любопытное впечатление. Множество философов и других гуманитариев, слышавших о ней или даже читавших сам текст, считает ее своего рода опровержением адаптационизма. В самом деле, я впервые услышал о ней из уст философа и психолога Джерри Фодора, всю жизнь критиковавшего мое понимание интенциональной позиции, который указал, что сказанное мною – чистой воды адаптационизм (и был прав), а далее поведал мне то, что было известно всем cognoscenti: статья Гулда и Левонтина продемонстрировала, что адаптационизм «совершенно несостоятелен»
349. Прочитав статью, я пришел к иному выводу. В 1983 году я опубликовал в журнале Behavioral and Brain Sciences работу «Интенциональные системы в когнитивной этологии», и, поскольку рассуждал с недвусмысленно адаптационистских позиций, то озаглавил заключение так: «В защиту „Парадигмы Панглосса“». Здесь я критиковал как статью Гулда и Левонтина, так и, в частности, сформировавшийся вокруг нее странный миф.
Результаты потрясали воображение. Каждую появляющуюся в BBS статью сопровождают десятки комментариев экспертов, работающих в соответствующих областях, и моя работа привлекла внимание специалистов по эволюционной биологии, психологов, этологов и философов; большинство откликов были доброжелательными, но некоторые – необыкновенно враждебными. Ясно было одно: адаптационистское мышление смущало не только некоторых философов и психологов. Помимо специалистов по теории эволюции, которые с восторгом встали на мою сторону
350, а также тех, кто начал возражать
351, были и те, кто, соглашаясь, что Гулд и Левонтин не опровергли адаптационизм, стремился преуменьшить обычную роль предположений об оптимальности, которую я называл основным элементом всякого эволюционного мышления.
Найлз Элдридж рассуждал об обратном конструировании, которым заняты специалисты по функциональной морфологии: «Вы обнаружите взвешенный анализ осей вращения, векторов нагрузки и прочего: интерпретацию анатомии как живой машины. Кое-что из сказанного будет прекрасно. Кое-что – абсолютно чудовищно»
352. Далее он приводит в качестве примера качественного обратного конструирования работу Дэна Фишера
353, в которой современный мечехвост сравнивается со своими предками Юрского периода:
Всего лишь предположив, что мечехвосты Юрского периода также плавали на спине, Фишер показал, что они должны были плавать под углом 0–10° (панцирем вниз) и с несколько большей скоростью в 15–20 см/с. Таким образом, приспособительное значение небольших отличий в анатомическом строении между современными мечехвостами и их родичами, жившими 150 миллионов лет назад, обеспечило понимание небольших отличий в их способностях к плаванию. (Положа руку на сердце, я должен также сообщить, что Фишер и в самом деле прибегает в своих доводах к понятию оптимальности: он рассматривает различия между видами как своего рода компромисс, в котором плававшие несколько лучше мечехвосты Юрского периода для того, чтобы зарываться в грунт, менее эффективно использовали те же части тела, что и их современные родичи.) В любом случае работа Фишера представляет собой совершенно замечательный пример функционально-морфологического анализа. Понятие адаптации – всего лишь концептуальная виньетка; оно могло бы сыграть роль, побудив к исследованию, но для самого исследования жизненно важным не было
354.
Но на деле роль предположений об оптимальности в работе Фишера (помимо очевидной, признанной Элдриджем) настолько «жизненно важна» и воистину всепроникающа, что Элдридж совершенно ее проглядел. Например, вывод Фишера, что меченосцы Юрского периода плавали со скоростью 15–20 см/с, имеет неявную предпосылку, согласно которой они плавали с оптимальной для их строения скоростью. (Откуда мы вообще знаем, что они плавали? Возможно, они просто лежали, не подозревая об избыточной функциональности своих тел.) Без этой неявной (и, разумеется, совершенно очевидной) предпосылки абсолютно невозможно сделать какие-либо выводы о подлинной скорости, с которой плавали меченосцы Юрского периода.
Майкл Гислен зашел еще дальше в отрицании этой неочевидно очевидной зависимости:
Парадигма Панглосса никуда не годится, поскольку ставит неверный вопрос, а именно: что является благом? Альтернативой является абсолютное отрицание такого рода телеологии. Вместо того чтобы спрашивать: «Что является благом?» – мы спрашиваем: «Что случилось?» Новый вопрос способен на все, чего мы ожидали от старого, и на многое другое
355.
Он обманывал сам себя. Вряд ли существует единственный ответ на вопрос «Что случилось (в биосфере)?», не зависящий ключевым образом от предположений о том, что является благом
356. Как мы только что отметили, не приняв адаптационизм и не заняв позицию интенциональности, невозможно даже прибегнуть к понятию гомологии.
