Когда Стивен наконец вернулся к нашему обсуждению, он напечатал:
– Мы должны иметь в виду, что наша книга призвана ответить на вопрос, существует ли высший замысел – свод законов, управляющих Вселенной. Это включает и вопрос о Боге.
– В конце «Краткой истории» вы говорите, что, если мы, физики, сможем создать единую теорию, мы «узнаем о намерениях Бога». Вы дали намек, что, возможно, верите в нечто вроде Бога, – сказал я.
Он скорчил гримасу: «Нет». Либо он не думает, что дал такой намек, либо он вообще не хотел давать такого намека.
– Не в библейского Бога, – продолжал я, – а в бога как воплощение законов природы.
Он начал печатать.
– Можно дать богу и такое определение, но это вводит в заблуждение. Это не то, что люди обычно имеют в виду, говоря о Боге, – сказал он. – Излишне называть законы природы богом, потому что это ничего не объясняет.
– Нам не нужно напрямую затрагивать этот вопрос, – сказал я. – Но, когда мы говорим, что у законов физики нет исключений, мы утверждаем, что не признаем обычное определение бога, согласно которому он вмешивается в жизнь людей.
– Не хочу, чтобы на меня вешали ярлык – ни атеиста, ни деиста.
– Но это так или иначе произойдет, – не сдавался я.
В этот момент вошел Патрик. Начиналась его смена дежурства у Стивена.
– Привет, Стивен, – поздоровался он. – Как сегодня ваше самочувствие?
Вокруг Стивена всегда было много людей, и они обращались к нему в любой момент, как только им заблагорассудится. Поэтому меня удивляло, как он вообще в таких условиях успевает работать. С другой стороны, Стивен вовсе не обязан был отвечать каждому. И он продолжил разговор со мной, не обращая внимания на Патрика.
– Наша точка зрения такова, что ученые должны быть уверены в повсеместном выполнении законов природы, – сказал Стивен. – Это не вопрос веры. Эта уверенность базируется на опыте.
– Я только хотел сказать вам спасибо за то, что вы включили меня в список людей, которые отправляются в поездку, – сказал Патрик, игнорируя тот факт, что его проигнорировали.
Тут встрепенулась Дон.
– Как ты попал в список? – спросила она и посмотрела на Стивена: – Вы же говорили, что еще не решили!
Патрик принялся объяснять, почему для него очень важно, что его включили в список. Дело кончилось тем, что они с Дон все-таки сумели отвлечь на себя внимание Стивена. Он внимательно слушал, как Патрик и Дон доказывали друг другу, почему именно ему (или ей) необходимо ехать и какие обещания им давались. Стивен мог прекратить эту перепалку, сказав буквально пару слов, но он предпочитал просто смотреть. Он любил такие театральные представления. Люди рядом с ним, как актеры самых разных амплуа, проигрывали разнообразные роли. Он и сам играл роль постановщика своей собственной мыльной оперы. Я потихоньку начинал сердиться. Вначале кофе, потом Юдифь, а теперь еще и это. Я сделал знак рукой Дон и Патрику. Они поняли мой намек и угомонились.
Стивен продолжил печатать. Ему нужно многое сказать, и последующие двадцать минут он занимался тем, что оформлял свои мысли. Я наблюдал за тем, как он печатает, и, хотя и испытывал нетерпение, не пытался вмешиваться и своими догадками помочь закончить его предложения. Мы обсуждали важную тему, и я хотел, чтобы он выразил отношение к ней своими собственными словами. Наконец я оторвал взгляд от экрана его компьютера и попытался освободить свой ум и расслабиться. Наконец он нажал на кнопку – выбрана функция речи. Его компьютерный голос читает все, что он напечатал:
– Закон перестает быть законом, если вы разрешаете богу вмешиваться. Бог может играть две роли. Одна – это выбор первоначальных условий для Вселенной. «Вселенная без границ» избавляет нас от необходимости этого выбора. Я писал об этом в «Краткой истории времени». Бог может играть и другую роль – отвечать за выбор законов и следить за тем, чтобы Вселенная подчинялась этим законам. В последней главе нашей книги мы покажем, что для этой цели тоже нет необходимости привлекать Бога.
Аргументацию в пользу этой позиции Стивен приводил в своей последней работе.
– Я хочу высказать свою точку зрения, не становясь при этом на ярую антирелигиозную позицию, подобно Ричарду Докинзу, – продолжал Стивен. – Мне только что прислали его книгу «Бог как иллюзия». Если хотите взглянуть на нее, обратитесь к Юдифи. Я согласен с большинством тезисов этой книги, но считаю, что не нужно быть таким агрессивным.
Стивен очень щепетильно относился к чувствам верующих и не хотел оскорбить или рассердить читателей, которые верили в Бога. Я думаю – хотя у нас не было разговоров на эту тему, – что он не хотел затронуть прежде всего чувства отдельных членов своей семьи. Джейн писала о разводе со Стивеном: «Вера в высшую силу всегда была моим подспорьем и неиссякаемым источником моей силы… Могла ли я позволить, чтобы физика, олицетворяющая рациональную мысль, с ее презрением и пренебрежением к высшим силам, разрушила главный стимул моей жизни?» Я могу совершенно точно сказать, что у Стивена не было ни презрения, ни пренебрежения к тем, кто верил в «высшие силы». К сожалению, Джейн считала, что такое отношение неразрывно связано с физикой как с наукой. И конечно, разрушение «главного стимула» в жизни вашей жены не сулит ничего хорошего для совместной жизни.
Я не мог понять, почему Джейн считала, что Стивен отрицательно относится к религии. Я знал, что чувства Элейн в этом отношении были совсем другими. Элейн тоже была религиозна, может быть, даже больше, чем Джейн. Элейн была протестанткой, и, когда ее попросили сопровождать Стивена на аудиенцию к папе римскому, она согласилась с большой неохотой, сказав, что не будет пожимать ему руку. При обручении она сказала Стивену: «Ты никогда не будешь первым для меня, потому что первым всегда будет Бог». На это Стивен ответил: «Я не возражаю быть вторым после Бога».
⁂
Если общая теория относительности и квантовая теория могли поладить друг с другом, то уж Стивен и подавно мог поладить с божественными силами. После женитьбы он часто сопровождал Элейн в церковь. Несколько раз церковная служба производила на него такое впечатление, что он не мог удержаться от слез. Дома Элейн склонялась к его лбу или брала его за руку и молилась рядом с ним. Иногда он просил ее помолиться за Люси или за внука. Бывало, она молилась о здравии Стивена.
Недавно я, однако, услышал, что после десяти лет совместной жизни – а перед супружеством их связывали еще десять лет взаимных отношений – браку Элейн и Стивена грозит полный крах. Сиделки любят поболтать, и я не мог не услышать об этом из их уст. Если они были участниками его мыльной оперы, то и он был участником их зрелища. Одно я знаю совершенно точно: вопросы религии никогда не были причиной противостояния между ними.
Иногда болтовня сиделок по-настоящему тревожила; кое-что из того, что они говорили, почти наверняка было враньем. Пару лет назад ходили слухи о том, что Элейн плохо обращается со Стивеном. Различные небольшие ушибы, которые были замечены на теле у Стивена, якобы были делом ее рук. Рассеченная губа. Синяк под глазом. Она вроде бы посадила Стивена слишком низко в ванну, и вода затекла в отверстие в его горле. Вокруг Стивена образовались два лагеря. Его сын Тим и дочь Люси, по-видимому, верили всем этим россказням. В них верило и большинство сиделок Стивена. Сестра Стивена, Мэри, и его друзья Кип Торн и Роберт Донован говорили, что это чушь. Главное, что сам Стивен настойчиво отрицал все эти факты плохого обращения с ним; было предпринято даже полицейское расследование, которое не нашло «никаких доказательств, которые бы подтверждали любые заявления о том, что кто-либо совершал какие-либо уголовно наказуемые деяния против профессора Хокинга».
