Через минуту в дальнем конце коридора раздался мелодичный
звоночек, известивший о прибытии гостьи.
В приемную вошла женщина лет сорока, невысокого роста, с
короткой, почти мальчишеской стрижкой. Она была словно сгусток энергии, почти
шаровая молния, внезапно попавшая в закрытое помещение.
— Здесь кабинет самого Воробьева? Как это приятно! Когда же
можно войти к нему? Прямо сейчас? Чудесно. Как здесь интересно!
Кира с улыбкой следила за ней.
— Вашу сумку, — потребовал Роман, протянув руку. Он сразу
вошел в образ требовательного охранника.
— Меня проверили внизу, — возмутилась Горюнова, поправляя
очки.
Охранник по-прежнему держал перед собой руку. Она недовольно
положила сумку на стол. Роман быстро осмотрел ее. Магнитофон, микрофон,
кассета, ничего необычного. Косметика, платок.
Он вернул сумку журналистке.
— У вас десять минут, — улыбаясь, сказала Кира, — идите за
мной.
Обе женщины вошли в кабинет. Почти тут же Кира вышла и,
усевшись за свой стол, подняла трубку внутреннего телефона, набрав номер
телефона буфета.
— Два кофе Аркадию Борисовичу, — попросила она, — у него
гость.
Роман снова сел на свой стул. Можно было не проверять
журналистку. Но ему было скучно, а это хоть как-то развлекало. В приемную
принесли поднос, накрытый салфеткой. Девушка в белом халате, оставив все на
столе, улыбнулась Кире. Та, улыбнувшись в ответ, кивнула в знак благодарности
и, поднявшись со своего места, взяла поднос, направляясь к кабинету. Роман,
вскочив, открыл ей дверь.
Едва Кира скрылась за дверью, как в приемную уверенным шагом
вошла высокая светловолосая женщина. Она строго и испытующе посмотрела своими
голубыми глазами на Романа. От неожиданности тот чуть не упал со стула. Это
была сама Светлана Бабич, жена президента банка. Он вскочил со своего места.
Служащим полагалось знать, кто жена их хозяина, тем более
такая жена — Светлана Викторовна — и такого хозяина.
— Я не слышал, как вы приехали, — растерянно произнес Роман.
— Я воспользовалась президентским лифтом, — небрежно
ответила женщина.
В другом конце коридора был лифт, предназначенный только для
президента банка. Кроме него, никто не смел садиться в этот лифт. Разумеется,
для его жены было сделано исключение. Многие говорили, что основной капитал
банка принадлежит ей, вернее, ее отцу — генералу Виктору Бабичу, заместителю
командующего группы Западных войск в Германии, сумевшему нажить невероятное
состояние на распродаже советского имущества, оставляемого в Европе.
Кира вышла из приемной.
— Это вы, — кажется, она не удивилась.
— У него гости? — спросила Светлана Викторовна.
— Журналистка, заканчивает через три минуты, — ответила
Кира.
— Доложите, что я пришла, — в голосе Бабич проскользнуло
нетерпение.
Кира кивнула головой и снова вошла в кабинет. Вышли они уже
вдвоем.
Вместе с журналисткой.
— Я такая неловкая, — огорченно вздыхала Татьяна Горюнова, —
вы меня простите, пожалуйста, так получилось, — говорила она, пытаясь закрыть
сумку.
Светлана Бабич с удивлением следила за ней.
— Пожалуйста, Светлана Викторовна, — открыла двери кабинета
Кира.
Высоко подняв голову и уже ни на кого не глядя, Светлана
Бабич вошла в кабинет.
Кира мягко закрыла за ней дверь.
— До свидания, — попрощалась Таня Горюнова, — вы меня
простите еще раз.
— Все в порядке, — мягко произнесла Кира, — до свидания.
— Что произошло? — спросил Роман, когда журналистка вышла из
приемной.
— Ничего особенного, — махнула рукой Кира, — она разлила
кофе, задела чашку рукой, когда убирала свой микрофон, и немного вылила на свое
кресло и стол. Я уже вытерла.
— Какая-то она несуразная, — вздохнул Назаров, прислоняясь к
спинке стула. Снова раздался звонок.
— Слушаю, — сняла трубку Кира.
— К Аркадию Борисовичу еще одна посетительница. Красивая, —
не удержался охранник, — зовут Марина Левина. Кажется, артистка, я ее где-то
видел. Таких женщин в мире больше не осталось.
— Пусть поднимается, — строго разрешила Кира. Охранник был
армянин и, как всякий восточный человек, не мог удержаться от комплиментов в
адрес стоявшей перед ним красивой женщины, слышавшей весь разговор.
Вскоре раздался звонок лифта. Когда очередная гостья вошла в
приемную.
Роман уже стоял у дверей. Молодая женщина была действительно
очень красива.
Распущенные волосы блондинки, ровные, правильные черты лица,
чуть вздернутый носик, придающий лицу неповторимое очарование. Несмотря на
достаточно душную летнюю погоду, на гостье были темная блузка и красивые серые
брюки, выгодно подчеркивающие длину ее ног. Через плечо был перекинута
маленькая сумочка.
Роман попросил скорее для порядка:
— Дайте, пожалуйста, сумку.
Быстро просмотрев содержимое, он вернул сумку гостье,
постаравшись коснуться ее пальцев.
— Подождите немного, — попросила Кира, — у Аркадия
Борисовича сейчас люди.
Гостья кивнула головой, села на одно из кресел, стоявших в
приемной.
Роман опустился на свой стул, но почти сразу же вскочил. Из
кабинета Воробьева показалась его супруга. Кивнув на прощание Кире, она быстро
вышла из приемной.
— Идите, — пригласила в кабинет Воробьева красивую гостью
Кира.
Левина встала, поправила волосы, достала платок, вытерла
лицо и вошла в кабинет.
Кира наклонилась над бумагами.
Минут через пять Левина вышла. Она была как-то странно
задумчива и печальна.
— До свидания, Кира, — сказала она, протягивая руку
секретарю. Та протянула ей руку в ответ.
Левина кивнула на прощание Роману, и вскоре из коридора
послышался характерный звонок подошедшего лифта. Кира собрала бумаги и доложила
Воробьеву.
— Материалы, которые вы просили, у меня. Можно, я их
принесу?
Не получив ответа, она собрала бумаги и прошла в кабинет.
Роман посмотрел на часы. До конца его смены еще полчаса. Его так утомляет это
идиотское безделье! Сидеть по четыре часа у кабинета, ничего не делая, так
можно с ума сойти. Даже книгу нельзя читать или смотреть телевизор, как в
дежурке.
Из кабинета вышла Кира. Она села за стол, посмотрела на
часы, и в этот момент раздался звонок.
