— А почему он отказался?
— Ему не нравится рыться в чужом белье, — раздраженно сказал
Росс. — Насколько я понял, документы взял кто-то из членов семьи, и ему не
хотелось быть инициатором семейных драм. Но вам, я думаю, нужно будет послать
запрос в Англию насчет этой пропажи. Может быть, они сообщат нам нечто
интересное.
Следующие пятнадцать минут Дюбуа пытался докричаться до
Шарлотты, раздраженный и огорченный неясным способом совершения убийства. Но
служанка ничего не слышала и не видела. Поняв, что дальше допрашивать
бесполезно, Дюбуа отпустил старушку, уже спешившую на кухню.
Пришедший на допрос Боб Слейтер держался как-то более
уверенно, даже нагло. Вчерашняя смерть хозяина словно освободила его от вечного
страха перед унижениями и оскорблениями.
— Вы не слышали криков? — спросил его Дюбуа.
— Конечно, слышал. Мы только вышли вместе с мистером Россом,
— показал рукой Слейтер, — как раздались эти крики.
— Вы были с мистером Россом? — уточнил Дюбуа.
— Вместе. Только я достал сигареты, как раздались крики, и
мы побежали по коридору. У дверей гостиной мы встретили мистера Леживра, так,
кажется, его зовут? Он был со стаканом воды в руках. В коридоре никого не было.
Когда мы добежали до комнаты дьяво… — он поперхнулся, перекрестился, — в общем,
до этой комнаты, там лежал только убитый Харрисон.
— А миссис Холдмен? — быстро уточнил Дюбуа.
— Она тоже. Но она была немного в стороне, у стены.
Мистер Леживр дал ей воды, и тут подошла Анна. Потом
прибежали Гарри и Роберт.
— После убийства вы побежали в сад. Можете объяснить почему?
— спросил Дюбуа.
— Очень просто. Убийца не мог уйти незамеченным по коридору,
— невозмутимо парировал Слейтер, — значит, ушел в сад, через окно. Нужно было
срочно осмотреть сад. Я попросил Хуана и Гарри Холдмена помочь мне.
— Какая предусмотрительность, — немного насмешливо произнес
Дюбуа, — не слишком ли решительно вы действовали? Для человека вашей профессии…
— Именно для человека моей профессии, — спокойно парировал
Слейтер. — Меня всегда привлекали разные фокусы и трюки. Вы слышали о великом
Гудини? Он исчезал из закрытой камеры. А здесь всего лишь комната, тем более с
окнами, выходящими в сад. В этом была какая-то тайна, а человеку искусства
тайна всегда представляется одним из способов познания нашей Вселенной. Именно
через тайну.
Разве не захватывающе?
— Вы ничего не нашли во дворе? — Дюбуа не любил лирических
отступлений.
— Никаких следов, — подтвердил Слейтер, — хотя мне кажется,
что Хуан все-таки был достаточно близко от окна.
— В момент совершения преступления? — быстро спросил Дюбуа.
— Гораздо раньше, — подумав, ответил Слейтер, — в момент
убийства у дома никого не было. Вернее, никого не было у окон этой комнаты,
выходивших в сад. Я хорошо разбираюсь в таких вопросах — следы должны быть еще
свежими.
— Откуда вы так хорошо все знаете?
— Я художник и, кроме изобразительного искусства, иногда
занимаюсь ваянием, скульптурой. А там важно чувствовать глину, землю, воду.
Чувствовать все своими руками. Поэтому я убежден — в момент убийства никого у
окон этой комнаты не было.
— Кто, по-вашему, мог совершить убийство? — в упор спросил
Дюбуа.
— Любой, — спокойно ответил Слейтер, — покойный имел
скверный характер.
Его не любили сын, невестка, друзья. По-моему, только его
племянница Марта как-то могла выносить его шутки.
— А жена? Вы ничего не сказали про жену, — заметил Дюбуа, —
или она любила Харрисона больше других? Слейтер не смутился.
— Про Анну Харрисон говорить не хочу. Это не мое дело. Но ее
можно понять, если она не особенно скорбит по поводу смерти мужа.
— Вы давно знакомы с миссис Харрисон?
— Довольно давно. Еще до того, как она вышла замуж. Кстати,
можете не проверять версию обвиняемых — жены и любовника. Мы не любовники,
скорее друзья.
Харрисон не покупал моих картин, это верно. Но он
финансировал проведение выставок, а это уже большая помощь. Один я бы с этим не
справился.
— Благодарю вас, мистер Слейтер. Будьте добры держать в
тайне ото всех наш разговор.
— Понимаю, — встал Слейтер, — я могу идти? Благодарю вас.
Он вышел, больше ничего не добавив.
— Остались двое — я и Хуан. Но последний был в саду и вряд
ли что-нибудь слышал. А мне нечего добавить к словам Слейтера, — развел руками
Стивен Росс.
— Что вы думаете о мистере Леживре?
— Ради бога, не надо, — даже испугался Росс, — это я
пригласил его сюда. До вчерашнего дня он даже не слышал имени Эдварда
Харрисона. Кроме всего прочего, он единственный, у кого нет абсолютно никаких
мотивов. У всех остальных, я еще понимаю — деньги, наследство, обида, зависть,
но здесь не тот случай. Уверяю вас, мистер Леживр вне всяких подозрений.
Исключите эту версию, абсолютно.
— Не могу, — признался Дюбуа, — он был первым, кто увидел
убитого Харрисона. Женщина не в счет. Она сразу потеряла сознание.
— Сразу после того, как был убит Харрисон. Значит, в любом
случае алиби Леживра безупречно, — уточнил Стивен Росс.
— Здесь вы правы, — согласился Дюбуа, — может, все-таки
Харрисона убили из окна?
— Нет, — возразил Росс, — я видел труп. Там у раны характерный
пороховой песок. Стреляли с очень близкого расстояния — это будет безусловно.
Может, Харрисон подошел к окну, получив выстрел в сердце, а
затем поспешил к дверям, прося о помощи. Так скорее похоже на правду.
— А зачем он тогда закрыл окно? — спросил Дюбуа. — Это же
нелогично. Вы не находите?
— В состоянии шока он бессознательно мог это сделать, —
предположил Росс. — В любом случае это преступление довольно загадочное и
странное. Я вам не завидую, Пьер Дюбуа, у вас очень сложная задача. Не старайтесь
идти по пути наименьшего сопротивления, это не всегда самый верный путь. Ищите,
подумайте, а мы вместе с мистером Леживром постараемся помочь вам. В конце
концов, вам даже повезло. Вчера здесь случайно оказались один из самых лучших
экспертов ООН по проблемам преступности и, смею думать, достаточно известный в
Европе ученый-криминолог. Втроем мы что-нибудь придумаем.
— Будем надеяться, — согласился Дюбуа, — иначе мне придется
поверить в дьявола.
— Лучше в бога, — серьезно предложил Росс, — это
перспективнее. Вы не знаете, отчего все французы такие ужасающие материалисты?
