Хейм размял пальцы, сел в кресло, недоуменно разглядывая клавиатуру.
— Вода имеет пять состояний, Вера.
— Только три.
— Пять. Три вам известны, верно? Но невдомёк, что есть высшая форма льда, который тает только в огне при огромных температурах, сравнимых с поверхностью светил. И есть органическая форма, из которой произрастают растения. Вы бы о них знали, если бы не выбрали убивающее воздействие тепла и излучений. И мы рады с вами будем поделиться этими знаниями!
Вера попыталась возразить, но Хейм ее не слышал. Впал в полутранс, поглаживая браслет. Когда очнулся, его пальцы резво забегали по клавиатуре на глазах у изумленной девушки. Похоже, браслет играл для него роль навигатора, адаптера и советчика одновременно.
Напрасно Женя звал Хеймдаля, обещая показать лего и машинки. Инопланетный без пяти минут захватчик не слышал никого из них и, похоже, не замечал. С чувством неотвратимости глобальной катастрофы Вера приготовила обед, велев брату не мешать Деду Морозу составлять список всех, кого нужно поздравить, успокоила, пообещав, что первого января Женя вернется от тети Вали, и они втроем проведут день, да и подарки никуда не денутся.
Надо ли говорить, что Женя расстроился. И без того вера в «Чувака Мороза» пошатнулась, когда он увидел его в прикиде хипстера, да еще герой детских ожиданий чуда уткнулся в комп, не обращая на него никакого внимания, прям как отец в свои выходные. У Веры защемило сердце, когда пришло время собирать брата к тете Вале — тот с трудом сдерживал слезы. Напоследок, подбежав к равнодушному Хейму, всхлипнул, обнял за торс, скрытый новомодным свитшотом. Хеймдаль же едва оторвался от экрана, потрепал Женьку по голове. Сухая, едва заметная улыбка тронула губы инопланетного разведчика. Мальчик, поспешно отвернувшись, побежал прочь, и только тогда Хеймдаль прервался. Поднял руку с зажатой в пальцах фигуркой марвеловского Тора, разглядывая ее с каким-то изумлением, и даже оглядел свои руки, будто сравнивая. Но не произнес ни слова, усугубляя Женькину травму.
«Я тебе этого не забуду! — зло подумала Вера, перекинув через плечо сумку с вещами брата. — Захват Земли готова забыть, а вот за родных разорву!»…
ГЛАВА 7
Всю дорогу к загородному дому тетки Женька молчал, отвернувшись, и изо всех сил старался не плакать. Вера же думала о том, что собственноручно сдаст толстокожего и эгоистичного инопланетянина спецслужбам, если он не пойдет на ее условия и не отыграет первого января для брата спектакль, в котором сыграет партию Деда Мороза. Придётся потратить оставшуюся часть сбережений, отложенную на поездку в тур по Скандинавии, чтобы купить брату гироборд и положить под елку. Ничего. Детство стремительно уходит, и только в ее силах удержать его для брата, подарив чудо.
«Почему я ничего не делаю? Мало того, что Хейм решил поработить всех нас, так еще и денег у него нет. Альфонс, а не завоеватель, иначе не скажешь!» — зло подумала Вера, намереваясь высказать все это Хейму в лицо по приезду. О последствиях она не думала.
Рвалась домой, но мамина сестра была непреклонна. Накормила вкусным ужином, поделилась последними сплетнями из мира шоубиза, вручила Женьке вертолет на радиоуправлении, а затем вызвала такси для Веры, насильно впарив ей пакет с деликатесами. Но настроение девушки все равно осталось подавленным, даже когда тетя подарила ей стеклянную туфельку духов Good girl, о которых Вера давно мечтала. Ехала в такси, задумчиво глядя на улицы, заполненные людьми в ожидании Нового года, весёлыми, беззаботными, верящими в чудеса. Как долго им еще осталось, и где будет все это, когда на Землю вторгнется вражеский десант с климатическим оружием на борту? И даже если привыкшие к холодам жители северного города особой перемены сразу не почувствуют, что будет с теми, то живет в странах вечного лета?
Вера ожидала, что Хейм все так же будет втыкать в компьютер, когда она вернётся. Хоть бы нашел порносайт или стрелялку, пусть подсядет и забудет о своих планах! Но ожидания девушки не оправдались. Инопланетный гость ждал ее — решительный, непримиримый, с особым блеском в глазах, который Вере не понравился.
— Ты не провидица.
«Вот и все, — подумала Вера, рывком срывая с шеи шарф. — Я упустила возможность спасти Землю. Надеялась, что он никогда не догадается, и я смогу наслаждаться его обществом до бесконечности…»
Она ничего не ответила. Сняла шапку, полушубок, сапоги. Прошла в комнату, жалея, что прямо сейчас не может уйти к себе и дать волю слезам. А Хеймдаль пошел следом походкой крадущегося хищника, и Веру едва не сбило с ног мощной волной его ни с чем не сравнимой мужской энергетики. Она была похожа на пламя посреди вечной мерзлоты, на лед айсберга, в котором плясали разряды искрящейся силы… она умела выбивать почву из-под ног.
— Не провидица, — хрипло повторил Хейм, обдав дыханием ее затылок. — Значит, теперь у меня есть на это право…
Вера не успела спросить, как же он догадался о том, что она вела нечестную игру, и какое право теперь у него появилось. Только изумленно охнула, когда жаркие вопреки всем ожиданиям ладони мужчины сжали ее плечи. Прикосновение было требовательным, жаждущим, но совсем не ласковым. Мужчина был разозлен тем, что его обманули, и одновременно с этим возбужден. Его горячий шепот проник в ее кровь — сначала арктическим холодом, а затем жарким пламенем:
— Волосы цвета льда на закате светила… и только ваш бесценный дар заставляет нас губить свои желания, потому что священен! Но ты меня предала!
Рывок. Вера слабо вскрикнула, когда рукава ее нового свитера, купленного сегодня, плавно сползли по рукам на пол, оторванные. Плечи полоснуло мимолетной болью от впившегося шва. Она даже не успела испугаться — Хейм запустил руку в ее волосы, намотав их на свой кулак.
Ей надо был закричать, оттолкнуть его, пригрозить, что сейчас сбегутся соседи — но Вера застыла, отказываясь верить собственным ощущениям. Тело предало ее, а от собственнического поведения мужчины все внутри взорвалось каким-то сладким, темным ликованием. Сильные мужские руки развернули ее, прижав крепко, до боли. Пальцы мужчины скользили по ее лицу, задевая губы, пробуждая внутри первобытное желание близости.
— Ты заплатишь мне сполна за все это! — угроза прозвучала как страстное обещание. Возможно, так оно и было. — Я даже рад, что ты оказалась совсем иной!
