— Ой, я так люблю Новый Год! В городе всё украшено, так красиво! Люди все довольные, радостные, покупают подарки родным и близким. А вы любите этот праздник?
Я отрицательно мотаю головой. Мне абсолютно не хочется распространяться на эту тему, но девушка не отстаёт.
— А почему?
— У меня бабушка умерла тридцатого декабря, три года назад. Она меня вырастила после смерти родителей, была мне как мать. С тех пор я этот праздник не отмечаю.
— Ой, простите.
Конечно, есть ещё одна причина, но об этом словоохотливой девушке знать совершенно не обязательно. Юлия опускает глаза и подбегает к заснеженному окну, забранному решёткой.
— Димка приехал. Так я пойду?
— Иди.
Юлька делает заключительный взмах рукой, и вся стопка с книгами Пушкина, с грохотом, падает на пол.
— Ой!
Неловко прикрыв рот рукой, она кидается к разноцветным томам, но я жестом останавливаю её, указывая пальцем на окно:
— Дмитрий приехал, беги. Не заставляй парня ждать, я всё сама соберу, и по местам расставлю.
Девушка убегает в подсобку и вскоре возвращается, одетая в дублёнку и смешную вязаную шапку-ушанку. Подскакивая ко мне на ходу, она ласково шепчет:
— Спасибо вам большое! Дай вам Бог в Новом Году жениха хорошего, денег много, любви и деток!
Улыбаюсь. Ах, какое хорошее пожелание! Но мне, скорее всего, ничего из этого не светит. А виной всему — моя бесхребетность и повиновение бабушке. Эх, если бы я тогда была решительнее…
Юлька выбегает за дверь, на ходу натягивая серые варежки с вышитыми на них смешными снеговиками, а я устало опускаюсь на стул, и смотрю в окно на мерно опускающиеся снежинки.
Я никогда не думала, что буду работать библиотекарем, пусть даже и старшим. Не об этом я мечтала и не к этому стремилась. Но, к сожалению, то происшествие в ночном клубе полностью изменило мою жизнь, перевернув всё с ног на голову, сломав меня и уничтожив.
Я оглядываю пустующее помещение библиотеки. Какого чёрта я тут нахожусь? Юля уже сидит в тёплом, уютном кафе, со своим молодым человеком, и радуется жизни, а я — здесь, в затхлом, пустом помещении, среди книг и пыли.
Поёжившись от холода, я теплее заворачиваюсь в бабушкин пуховый платок, и закрываю глаза. Честно говоря, мне просто незачем спешить домой — там меня никто не ждёт. Я даже собаку не могу завести — её некому будет выгуливать. Хотя, я с детства мечтала о собаке. Об овчарке, например.
Обойдя читальный зал, я закрываю хранилище с книгами на ключ, и иду одеваться. Вряд ли кто-то сегодня зайдёт за увлекательным чтением.
Я внимательно смотрю на дверь. В чудеса, даже предновогодние, я давно уже не верю. И в то, что сейчас эта тяжёлая дверь распахнётся, и в библиотеку ворвётся молодой богатый красавец на белом коне, я даже не надеюсь. Всё-таки, я уже большая девочка. Мне скоро двадцать восемь лет.
Я срываю свою верхнюю одежду с вешалки, и решительно начинаю одеваться. Юля в чём-то права — надо менять свою жизнь полностью. Я же так одинока. Мне надо завести хоть какое-то домашнее животное, чтобы не засиживаться на работе допоздна — хоть аквариум с рыбками. Потом начну копить на отпуск, сделаю, наконец, загранпаспорт, слетаю в Испанию — ведь я давно об этом мечтала.
Может, и правда, встречу хорошего мужчину. При упоминании о представителях мужского пола, по моему телу ползут мурашки. Чёрт, тот незнакомец на вечеринке настолько подорвал моё доверие ко всем мужчинам, что я так и не смогла построить нормальные отношения.
Почти к двадцати восьми годам у меня за плечами штук пять романов, которые, ни к чему особому не привели. Хотя, был, конечно, у меня Артур — смелый, решительный, волевой. И во внешности, и в поступках, очень похожий на того Пашку, с дискотеки. Меня тянуло к нему, как магнитом, но всё равно ничего не вышло — я просто боюсь довериться, везде ища подвох.
И, есть, конечно, ещё одна маленькая, но, как оказалось, немаловажная деталь — лучше того секса у меня за десять лет так и не было. Больше ни разу в жизни мне не удалось испытать этого сумасшедшего желания, накрывающего с головой, и ни один мужчина больше не сумел довести меня до оргазма.
Эх, печаль…
Ещё раз, бросив беглый взгляд на дверь в ожидании прекрасного принца, я качаю головой.
Ох, что-то я размечталась.
Но, не успеваю я надеть свой синий пуховик, как колокольчик над дверью бодро звякает. Я стараюсь не дышать, держа в руках свою верхнюю одежду — неужто, предновогоднее пожелание словоохотливой Юлечки, уже начало работать?
Но, это всё-таки, это не принц.
В помещение, вместе с ворохом кружащихся снежинок, вваливается моя лучшая подружка — Аринка. Мы с ней были — не разлей вода с самой школы. Именно она поддерживала и помогала мне в самые трудные моменты моей жизни.
— Привет!
Подруга стряхивает со своей рыжей шубки снежинки, и топает ножками, обутыми в кожаные стильные сапожки, оставляя на входном половике кучу грязного снега.
— Ты чего тут тухнешь?
— Домой не хочу идти.
— Ну, и отлично! Пойдём вместе. Я тебя провожу! Дело к тебе есть, мне нужна твоя помощь!
Я оглядываю Арину настороженным взглядом. Во что опять вляпалась подруга? И во что она хочет втянуть меня?
Я застёгиваю свой пуховик, ни слова не говоря, закрываю библиотеку на ключ, и включаю сигнализацию — теперь можно идти.
— Господи, да кому нужно это пыльное помещение с клопами?
Подружка раздражённо фыркает, видя, как я тщательно закрываю библиотеку, и, в очередной раз проверяю, всё ли в порядке, дёргая ручку.
— Не придумывай, у нас нет клопов!
— Зато пыли предостаточно! И как ты ещё себе астму не заработала?
Молчу, и пожимаю плечами.
Зачем вступать в перепалку? Похоже, Арина не в духе и сильно нервничает. И, раз она прибежала ко мне на работу, значит, стряслось что-то действительно страшное.
— А ты почему не на машине? Вроде ж ты не ходишь теперь пешком? Где твой Роман Аркадьевич?
