Моё сердце будто сжали стальной рукой. Никакой заботы мой сынок никогда не чувствовал.
— Ну, ничего. Мы с тобой, наконец, встретились, и теперь, я буду всё время о тебе заботится, привыкай.
Марат кивает, и с радостью набрасывается на угощение. Я пододвигаю к мальчику блюдце со сметаной, и подмигиваю ему.
— Макай драник, вкуснее будет.
Сын смущённо улыбается. Вот, правду говорят, что путь к сердцу мужчины, лежит через его желудок. А мой сын, пусть и маленький мужчина, но совсем не избалованный вниманием. Так что любовь и ласка постепенно сделают своё дело.
Кашель вновь накатывает на меня. Удушающий, влажный, сильный, и я мгновенно потею. На лбу выступает испарина, а руки трясутся, как у алкоголика.
— Вам плохо? Может, вызвать врача?
Пытаюсь улыбнуться, чтобы не нервировать мальчика:
— Нет-нет, не надо. Да и праздники сейчас, какой врач придёт? В рабочий день постараюсь взять отгул, и пойду ко врачу.
— А где вы работаете?
— В библиотеке.
Марат удивлённо поднимает брови вверх. Нет, ну почему моё рабочее место вызывает у всех смех и недоумение?
— Библиотека? Но это же скучно! Я думал, они уже давно все закрылись. Сейчас же есть интернет. Всё, что угодно, можно найти именно там.
— Знаешь, я выучилась на врача, но работать по профессии, не пошла — осела в библиотеке. И знаешь, почему? Чтобы найти тебя. Я много времени проводила за подшивками газет и журналов, просматривала интернет — страницы, в надежде увидеть тебя. Я, конечно, не знала, как ты выглядишь, но я искала мальчика с родимым пятном.
Сын выслушивает моё объяснение спокойно, а затем сводит брови на переносице:
— Значит, это правда? Вы действительно хотели меня найти?
Киваю, и снова закашливаюсь.
— Очень. В последние годы я стала все Новогодние праздники проводить в детских домах. Переодевалась в Снегурочку, покупала нехитрые подарки и поздравляла одиноких детишек.
— Но почему? Вы искали меня?
Пожимаю плечами.
— Я знала, что тебя усыновила семья из Москвы. И, скорее всего, так я пыталась искупить свою вину за то, что когда-то бросила тебя в детском доме.
Из глаза мальчика выкатывается слезинка. Боже, она для меня дорога, просто бесценна! Я смогла не только рассказать ему обо всём, но и затронула его за живое! Он услышал меня!
Марат быстро смахивает слезу, опуская глаза в стол, и принимается за очередной драник. Пусть кушает, я не буду его больше тревожить. Если у мальчика появятся ещё вопросы — он обязательно спросит.
— Давай сейчас поедем в Торговый центр, прогуляемся, купим что-нибудь.
Сын зажат. Кажется, он не знает, как себя вести. А может, для него поездки по магазинам — тоже в диковинку?
— Вы же плохо себя чувствуете. Лучше остаться дома.
— Спасибо за заботу, дорогой.
Я ласково треплю мальчика по тёмным волосам. Они жёсткие на ощупь, точь-в-точь, как у Пашки.
— Но нам действительно нужно в магазин. Следует подумать, как нам сделать перестановку в квартире, тебе нужна своя комната. Я перееду в гостиную, а ты будешь жить в отдельной комнате.
У Марата расширяются глаза, и он судорожно сглатывает слюну:
— Я сам всё выберу?
— Ну, конечно. Когда ты жил с приёмными родителями, у тебя была ведь своя комната?
— Да, но Настя всё покупала сама, то, что ей нравилось. Она всегда говорила, что у меня нет вкуса. И повторяла — твои родители, наверняка, были нищими. Ведь гены передаются! У тебя деревенские вкусы!
Я чуть не задохнулась от этого изречения, и с силой хлопнула по столу:
— Может, я и выросла в бедной семье — меня, после смерти родителей, воспитывала бабушка. Но я никогда бы не стала унижать ребёнка! Решено, собирайся! У меня сейчас не очень много наличных денег, но хоть что-то, мы обязательно тебе сегодня купим.
Беспрестанно кашляя, я кидаюсь в свою комнату — одеваться. Знать бы, сколько попроси за свои услуги Илларионов, уже бы поняла, сколько можно потратить на мебель в новую комнату Марата.
Оглядываю выцветшие обои «в цветочек», отошедшие сверху от стены. Нет, пожалуй, для начала — нужно сделать ремонт. К мальчику в гости, наверняка, захотят придти его друзья — Саша и Серёжа, и у него должна быть полностью отремонтированная комната.
Выходим из подъезда, и направляемся в сторону метро — там есть большой Торговый Центр, на одном из этажей которого располагается огромный магазин. Вот туда-то мы и направимся — пусть сын выберет обои в свою новую комнату.
Сильно вспотев, то ли от напряжения, то ли от поднявшейся температуры, я снимаю с головы шапку. Мои светло-русые волосы распадаются водопадом по плечам, и я подмигиваю мальчику:
— Идём! Какого бы цвета ты хотел обои?
— Не знаю. А какие можно?
— Любые! Я сама поклею — в детстве не раз клеила обои вместе с бабушкой. Так что ничего, справлюсь. А ты будешь мне помогать, хорошо?
Мы влетаем в магазин, и Марат начинает ходить мимо витрин с обоями. Видно, что мальчишке это в диковинку — наверное, раньше он не бывал в подобного рода магазинах.
— Посмотрите!
Сын останавливается у одной стены с рулонами, и восторженно тыкает пальцем. Я приближаюсь, и осматриваю — на листе бело-синего цвета изображён хоккеист с клюшкой и шайбой.
— А можно такие?
— Ты любишь хоккей?
— Ага, обожаю! Смотрю все матчи! У меня даже любимая команда есть — Динамо!
Улыбаюсь — отлично, мы начинаем узнавать друг друга. Надо запомнить — куплю мальчику билет на хоккей, порадую его.
— Так можно мне такие обои?
— Ну, конечно! Одну стену, акцентную — сделаем с хоккеистом, а остальные, четыре — спокойного оттенка, чтобы глаза не уставали. Согласен?
Марат не против — он быстро соглашается, и мы вместе продолжаем выбирать обои для оставшихся стен.
Наконец, уставшие и довольные, заходим перекусить в кафе. Я очень устала — кажется, потратила все свои оставшиеся силы на поход по магазину. Но, зато добилась своей цели — сын доволен и счастлив. У него в руках — несколько рулонов обоев для будущей комнаты.
— А когда мы начнём ремонт?
Мальчик откусывает большой кусок котлеты, и говорит с набитым ртом. Я ласково обнимаю его — как приятно, что глазки сына светятся счастьем.
— Подожди, нужно убрать мебель из комнаты, сделать перестановку. Ведь сейчас в этой комнате — моя спальня. Я сейчас потихоньку разберу свои вещи, потом мы пригласим грузчиков, и уберём всю мебель.
Марат кивает, и принимается за еду. Я опускаю глаза в стол, и пытаюсь унять дрожь в руках — только бы мальчик не заметил моего плохого состояния, я не хочу его нервировать.
