Мы ещё немного прогулялись по Торговому Центру, но я уже не в силах наслаждаться этим — вся вспотела, как мокрая мышь.
— Вам плохо? А я хотел вон в том автомате поиграть.
Сынок тыкает пальчиком в игровой автомат, доверху забитый игрушками. Я оглядываюсь в поисках скамейки — отлично, там есть свободная. Сую мальчику несколько монеток:
— Иди, поиграй, а я отдохну пока.
На трясущихся ногах похожу к лавочке, и устраиваюсь рядом с молодой девчонкой, которая старательно красит пухлые губки. Весь мой лоб покрыт капельками пота, а конечности трясутся — наверное, я произвожу ужасное впечатление.
Девчонка с брезгливым выражением лица смотрит на меня, быстро убирает косметичку в свою маленькую сумочку, и, фыркая, отходит подальше. Представляю, что она обо мне подумала.
Но, к сожалению, я серьёзно больна.
Через пару минут Марат прибегает с призом в руках — ему удалось выбить из автомата яйцо с сюрпризом.
— Сейчас откроем!
Он с азартом раскрывает пластиковое яйцо своими длинными тонкими пальцами, и достаёт оттуда металлическую машинку ярко-красного цвета.
— Ух, ты, Феррари! Смотрите, какая классная!
Киваю. Чудесно, что мне, в очередной раз, удалось обрадовать ребёнка.
В обратный путь пришлось взять такси — я чувствую себя очень плохо, постоянно кашляю. В голове стоит сильный шум, а уши постоянно закладывает. Всё-таки, мне не стоило сегодня выходить из дома. Но зато я добилась цели — этот поход по магазинам ещё сильнее сблизил нас с Маратом.
Выходим из машины, и расплачиваюсь с таксистом. Тут в кармане пальто оживает мобильный телефон. Трясущимися руками я достаю аппарат, и смотрю на экран — Павел Иванович.
По телу проносится жаркая волна. Что делать? Но не взять трубку — слишком опасно, Пашка может психануть и приехать ко мне. А уж дверь квартиры отпереть — для него ничего не стоит. Нет, нужно обязательно взять трубку и поговорить.
Я вытаскиваю из кармана ключи, и протягиваю мальчику:
— Поднимайся в квартиру, мой руки. Я сейчас по телефону поговорю, и приду, хорошо?
Марат кивает, и, подхватив рулоны с новыми обоями, исчезает в подъезде. Я решительно беру трубку, стараясь придать своему голосу беззаботное выражение.
— Привет, Снегурочка, как ты?
— Всё хорошо. Поздравляю тебя с Рождеством. Как твоя супруга?
В голосе Пашки слышится усталость и раздражение. Может, я зря спрашиваю про состояние его жены? Наверное, этого не следовало бы делать, но любопытство, как всегда, берёт верх над моим разумом.
— Пришлось Катрин из дома выставить, охранника уволить. Но Лилия всё равно успела выпить бутылку коньяка. А может, ещё и порошок припрятала где-нибудь в доме — не знаю. Я вроде и обыскал всё, но ничего не нашёл. А она не признаётся. Очень боюсь её одну дома оставлять, вдруг, что учудит?
— А почему ты её в клинику не положишь? В наркологическую?
— Она против. Обещает тут же всё рассказать журналистам, потопить меня и мой бизнес. Да и один раз она уже сбегала оттуда.
Молчу. Ну, в конце концов, кто я такая, чтобы давать мужчине советы? Пусть живёт со своей женой так, как хочет. Только Василису жаль, она же растёт в такой неблагополучной атмосфере.
— А почему ты Катрин не приструнишь?
— Она угрожает рассказать Лилии о том, что была моей любовницей. Чёртовы бабы! Я оказался зажат между двух огней! Если супруга узнает о моём адюльтере, то, несомненно, пожалуется отцу. А у нас с ней составлен брачный контракт! В случае развода я потеряю всё!
В голосе мужчины слышатся истеричные нотки. Вот оно что! Он женился на дочери богатого нефтяника, но сам, по сути, остался нищим. И теперь боится развестись с надоевшей супругой.
— А как же твой бизнес?
— Он пошёл в гору после брака с Лилией. До этого я был простым бандитом. У меня, конечно, были деньги, но это абсолютно не те суммы, которыми я владею сейчас. Сейчас я уважаемый человек. Все мои тёмные дела — остались в прошлом.
Хм. Ну вот, всё встало на свои места. Не зря Жорик боялся Александрова — наверняка, им приходилось сталкиваться ранее на скользкой дорожке.
— У тебя что-то с голосом? Простыла?
— Слегка.
Не буду говорить олигарху, что плохо себя чувствую — хватит с меня его заботы. Пусть заботится о своей семье.
— Я заеду к тебе послезавтра, хорошо? Просто сегодня тесть с тёщей приезжают. Хочу им про Лилию всё рассказать, пусть думают, что с ней делать. Я устал уже так жить.
Мужчина отключается, не дождавшись от меня ответа. Что он сказал? Что приедет послезавтра? Но у меня живёт Марат! Знакомить сына с отцом не входит в мои планы.
На трясущихся ногах я направляюсь к подъезду. Ладно, я подумаю обо всём позже. Или мальчик будет в школе, или я — на работе. Посмотрим.
Вхожу в квартиру, и понимаю, что пахнет чем-то вкусным. Дома только мой сын. Мы купили с ним продукты в соседнем супермаркете, но кто их готовит? Скидываю сапоги, и прохожу на кухню — Марат стоит у плиты и жарит себе яичницу с помидорами и колбасой.
— Мммм, как вкусно пахнет. Ты умеешь готовить?
— Конечно, я же уже взрослый. Я много яиц разбил, целых шесть. Тут и вам хватит. Мойте руки!
Поморщившись от этого постоянного «выкания», направляюсь в санузел. Какой у меня самостоятельный ребёнок! Может сам пожарить яичницу. И он не только о себе позаботился, но и обо мне!
Чудесно, мы движемся в правильном направлении.
Нагибаюсь над раковиной, чтобы помыть руки, и ощущаю, как мгновенно потею — капельки пота выступают на лбу, а верхняя губа начинает трястись. Умывшись прохладной водой, я на секунду прихожу в себя — вроде полегчало. Завязываю волосы на затылке в тугой хвост, и снова продолжаю плескать на лицо прохладной водой. Косметика тут же плывёт, но мне всё равно — только бы не упасть в обморок.
Вытерев лицо пушистым розовым полотенцем, и оставив на нём следы косметики, я, шатаясь, иду в гостиную, и плюхаюсь на диван.
— Вам плохо? Вы побледнели.
Мальчик приходит из кухни, и испуганно заглядывает мне в глаза.
— Нет-нет, наверное, давление упало. Дай мне градусник, пожалуйста. Возможно, снова температура поднялась. Не волнуйся.
Я указываю пальцем на полочку, на которой лежит термометр, и Марат тотчас суёт мне под нос прохладный стеклянный градусник.
— Я немного отдохну, хорошо?
— Я останусь с вами.
Морщусь. Чёрт побери, это «Выкание» просто выводит меня из себя, выбивает почву из-под ног. Звучит так холодно и официально. Ужасно, как ножом по сердцу.
— Только не называй меня на «вы», пожалуйста. Я твоя мама.
