— Хорошо, ведите её в кабинет, я осмотрю. Только разденьтесь, пожалуйста.
Пашка скидывает с меня пальто, и стягивает с головы шапку.
— Не притворяйся, я знаю, что ты не в обмороке!
Олигарх шипит мне на ухо, но я снова закрываю глаза. Блин, какая же я трусиха. Нет уж, пусть Пашка и Марат всё выяснят без меня. А я тут пока полежу, полечусь.
Павел Иванович волочет меня в кабинет, вслед за врачом, и, усадив на кушетку, уходит. Я смотрю вслед удаляющемуся мужчине и понимаю, как он напряжён.
Доктор начинает осмотр, и я послушно рассказываю ему о своих симптомах. Язык плохо слушается меня, а руки трясутся, но уж лучше я буду сидеть тут, в кабинете врача, чем выйду отсюда.
Олигарх меня убьёт.
— Ну что ж, мы кладём вас в больницу. Сейчас отведу вас в палату.
— Что со мной?
— Пока мне сложно что-то сказать, вот так, без анализов и рентгенографии лёгких. Но у меня подозрение на острую форму воспаления лёгких. Сегодня начнём лечение — попытаемся хотя бы сбить вашу температуру, завтра с утра пойдёте сдавать анализы. Там и решим.
Киваю.
Врач с сомнением смотрит на меня:
— Сама вы вряд ли дойдёте. Сейчас позову ваших мужчин!
— Нет-нет!
Я хриплю, но мужчина не слышит моих вялых попыток — он уже отправился за олигархом. Ну, и что мне теперь делать?
Закрываю глаза, и в ту же секунду в кабинет входит злой и потный Павел Иванович. Я понимаю, что он уже всё разузнал у Марата, и, без сомнения, обо всём догадался.
— Это ваша жена?
— Почти.
Олигарх уклончиво уходит от ответа, и я хмыкаю. Ну да, у него таких «почти жён», наверное, пол-Москвы.
— Несите её за мной, я провожу вас в палату.
— Нам нужна только платная отдельная палата со всеми удобствами!
— Но…
Врач мешкает, а Пашка уже похлопывает его по плечу, извлекая из внутреннего кармана пальто, портмоне.
— Самая лучшая, вип — палата, которую только можно придумать. Вы меня поняли?
Он бросает на рабочий стол доктора стопку купюр, и прищуривает свои серые глаза.
— Я понял вас.
Врач быстро убирает деньги в карман своего халата и жестом показывает идти нам вслед за ним. Пашка берёт меня на руки, и я зажмуриваюсь. Чёрт побери, я ужасно боюсь посмотреть ему в глаза.
— Не притворяйся умершей! Лучше ответь мне на один вопрос — от кого у тебя ребёнок, и почему ты ничего мне не сообщила о мальчике?
По моему телу проносится волна озноба. Ну, вот и всё — олигарх обо всём догадался и требует от меня ответа. Конечно, подсчитать цифры не составило мужчине большого труда.
— Отвечай!
— От тебя.
Мужчина подбрасывает меня на руках, как пушинку, и продолжает движение. Я ойкаю, и вновь вцепляюсь в его шею.
— Я боялась тебе сообщить.
Мой хриплый голос еле слышен в коридоре больницы, но Пашка, конечно же, всё отчётливо услышал.
— Да ладно! Значит, придти ко мне домой, переодевшись Снегурочкой — ты не испугалась. Спасти меня от нападения Катрин — тоже. А тут вдруг испугалась?
— У меня не было времени…
— Не ври! У тебя было полно времени! Мы столько раз оставались наедине, но ты упорно молчала и продолжала скрывать, что родила от меня ребёнка! Как ты могла так подло поступить?
Павел Иванович шипит, и багровеет. Я в страхе закрываю глаза. Да, он прав, конечно. Но мне не хватило сил всё рассказать. И, тем более, я очень боялась, что мужчина просто отберёт у меня мальчика. Он на моём фоне выглядит более хорошим родителем. Он не бросал ребёнка в роддоме, не отказывался от него. А ещё у Пашки есть связи, много денег и шикарный особняк.
Ну, и кому судьи отдадут Марата? Ответ очевиден.
Я закусываю губу, чтобы не разреветься.
Врач открывает одну из дверей, и приглашает нас войти. Олигарх втаскивает меня в палату, и бросает на койку, как овощ, застеленную свежим, хрустящим постельным бельём.
Палата небольшая — метров девять, вытянутой формы, с окном. Около палаты — личный санузел. В самой палате есть раковина, стол, кровать и тумбочка. На стене — прибита вешалка для одежды.
— Вам подходит?
Врач склоняет голову на бок и внимательно смотрит на моего сопровождающего. Пашка кривит рот и сводит брови на переносице:
— Вы издеваетесь? Я вам предостаточно заплатил, чтобы палата выглядела совершенно по-другому.
— Но, это лучшая одноместная палата.
— Значит, купи с тех денег телевизор, чайник, микроволновую печь. Чтобы было всё необходимое! Ты понял?
Доктор почтительно приседает и кланяется. Я понимаю, что олигарх крайне разозлён, и предпочитаю помалкивать.
Тут в палату вбегает Марат в расстёгнутой куртке, с пакетом моих вещей.
— Еле вас нашёл! Хорошо хоть, медсестра на посту сказала, куда вы пошли.
— Я же сказал тебе ждать меня в холле!
Пашка вращает серыми глазищами. Мальчик подбоченивается, и упирает руки в бока:
— А вы мне не указывайте! Вы мне никто, понятно?
— Да что ты говоришь?
Олигарх расплывается в сладкой змеиной улыбке, и поворачивается ко мне. Его трясёт от злости.
— Вот твоя мамочка нам всё и расскажет сейчас.
Я бледнею — меня бросает в жар, а ноги подкашиваются. Врач, видя такую глобальную перемену на моём лице, тотчас начинает махать руками:
— Нет-нет! Я запрещаю вам устраивать разборки в больнице! Девушка очень слаба, ей нужен покой и правильное лечение! Не нужно её тревожить. Вот вылечится, тогда спокойно всё выясните!
Выдыхаю. Доктор просто спас меня! Уже во второй раз!
— Ладно, Айболит.
Пашка кивает, и хлопает доктора по плечу.
— Уходите! Завтра Анастасия Игоревна сдаст анализы, и мы начнём лечение. А пока она будет под нашим присмотром. Только решите, с кем пока будет жить мальчик. Ведь его нельзя оставить без присмотра, он ещё ребёнок.
— Я не ребёнок!
Марат тотчас шипит, как обиженный ёжик, а олигарх тут же подхватывает его на руки.
— Конечно, он пока поживёт со мной.
Я во все глаза смотрю на разворачивающуюся картину. Как это так? Я столько лет искала Марата не для того, чтобы отдать его Павлу Ивановичу! Кажется, мои страхи и опасения начинают сбываться.
— А где вы живёте?
— У меня особняк на Рублёвке. Я познакомлю тебя со своей дочерью, вы подружитесь. Её зовут Василиса, ей пять лет. Я уверен, вы найдёте общий язык, и будете жить как брат и сестра.
