Застонав, отворачиваюсь к стене. Ну вот, Пашка отберёт у меня ребёнка! Где Марату больше понравится жить? В убогой квартире на окраине Москвы или в шикарном особняке, доверху наполненном игрушками? Тут и думать нечего!
А когда Павел Иванович объявит мальчику о том, что он его настоящий отец, Марат вообще и думать обо мне забудет!
— Ну, вот и славно, уходите. Навестить больную и привезти необходимые вещи можно будет завтра, с двенадцати до двух.
Врач выталкивает посетителей из палаты, но мальчик, ухитрился подбежать ко мне. Я провожу трясущейся потной ладонью по его прохладной щеке:
— Ты приедешь завтра ко мне?
— Конечно. Ты же моя мама. Теперь я буду о тебе заботиться.
— Не ругайся с Павлом Ивановичем, хорошо?
Марат кивает и чмокает меня в щёку. Я закусываю губу, и провожаю его удаляющуюся фигурку глазами. Слеза умиления скатывается по моей щеке. Позвоню Пашке вечером, попробую с ним поговорить по телефону.
Интересно, под видом кого олигарх собирается привезти мальчишку в свой дом? Насколько я поняла, у него и так куча проблем — пьющая жена, приехавшие тесть с тёщей, избалованная дочь. Только моего Марата им ещё и не хватало!
Полежав немного, я всё-таки, смогла встать и переодеться в свободную одежду — сын положил мне в пакет мой домашний халат, уютные тапочки, полотенце и зубную щётку.
Заботливый мой!
В палату входит медсестра. Тощая, словно спица, она орлиным взглядом оглядывает меня с ног до головы и выдыхает:
— Это вы тут у нас всё отделение переполошили?
— Я не знаю, о чём вы говорите.
— Ну, как же. Это же ваш муженёк час назад разнос заведующему устроил! Сейчас вам и телевизор, и чайник принесут. Всё для вас.
— Мой муж заплатил за все удобства. Так что и вам следует помалкивать и улыбаться!
Я хриплю последнюю фразу и устало устраиваюсь на кровати. Вот ещё! Не позволю в себя тыкать!
— А я тебе сейчас укольчик болючий поставлю, посмотрю, как ты запоёшь! Ишь, фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! Здесь обычная муниципальная больница. Хочешь вип — палату, езжай в другую! У нас тут простые люди лечатся, без прибабахов.
Молчу. Сдам анализы, и с готовым диагнозом попрошу перевести меня в другую больницу. Я просто не смогу тут лежать. Из-за Пашкиного отношения и ко мне тут будут относиться так же — никто не будет целовать мне руки, как он надеялся. Наоборот, будут только завидовать и злиться.
Медсестра машет на меня рукой, и возвращается со шприцем в руках.
— Заголяйся! Жаропонижающее тебе поставлю. Лекарства у нас простые, советские. И шприцы тоже. Золотых нет, уж простите.
— Что, прям советские лекарства? Изготовленные ещё при СССР? Так они, небось, негодные?
— А вот мы на тебе сейчас и проверим!
Я понимаю, что она просто издевается надо мной, но стойко продолжаю молчать, оголив ягодицу.
— Тут направления на мочу и кровь. Сдашь мочу с утра, до восьми, на посту у меня оставишь. Потом кровь пойдёшь сдавать, с восьми. Перед этим не есть!
— Хорошо.
— Спокойной ночи!
Она щёлкает выключателем у двери, и уходит, громко хлопнув дверью. Я морщусь, пытаясь перевернуться на бок. Место укола доставляет мне дискомфорт, лежать я никак не могу.
Кое-как встав с кровати, подхожу к столу и набираю номер олигарха.
— Как ты там?
— Меня тут все ненавидят по твоей вине! Только что медсестра поставила болючий укол, всю задницу жжёт.
Смех мужчины ставит меня в тупик.
— Ну, а что ты хотела, Снегурочка? Бедные всегда ненавидят богатых, это правда. И стремятся побольнее укусить, разве ты не знала?
— Я хочу попасть в другую больницу, мне тут не нравится!
— О, капризы пошли. Ты приехала лечиться? Чудесно, лежи и лечись!
Я в ступоре. Пашка не хочет забрать меня отсюда? Но, как же так? Сначала он повёл себя так, что против меня ополчился весь персонал, а теперь хочет, чтобы я это всё выслушивала. Это что, месть?
Сглатываю слюну. Ладно, потерплю.
— Как Марат? Надеюсь, ты ничего не рассказал мальчику?
— Нет, я решил, что это должна сделать ты. Заодно и мне всё расскажешь. Я до сих пор не понимаю, как у тебя хватило наглости так долго скрывать от меня рождение ребёнка!
— Я не скрывала. Или ты забыл, что просто поимел меня на дискотеке в ночном клубе, и смылся?
— Я не смывался! Наоборот, ты убежала первой, даже имени своего не сказала. А я потом пытался тебя найти, извиниться, поговорить. Но не смог — я же ничего о тебе не знал!
— Я тоже о тебе ничего не знала.
— И ты не сделала аборт, почему? Тебя ведь изнасиловал незнакомый парень. Я тут поговорил с Маратом, и понял, что он воспитывался в приёмной семье. У меня к тебе по этому поводу тоже есть вопросы. Интересно, тебя совесть не мучила?
Я чуть не задыхаюсь от нахлынувших на меня чувств. И это олигарх говорит что-то про совесть? Неужели, ему знакомо это чувство? Уж если я такая плохая мать, то и он не лучше!
Но это не телефонный разговор. Лучше перевести тему, иначе я наговорю мужчине гадостей, и он запрёт сына в особняке, подальше от меня. Мне нельзя с ним ссориться.
— Как твоя жена восприняла появление незнакомого ребёнка? Насколько я поняла, она очень ревнива. И могла сразу догадаться, что вы с ним — родственники.
— Лилия? Её нет дома. Тесть положил свою доченьку в наркологическую клинику, на неделю. Надеется закодировать её от алкоголизма. В доме — только тёща и Василиса. А они очень хорошо приняли Марата.
— Понятно.
Отключаюсь. Пока всё складывается неплохо. Мальчик познакомился со сводной сестрой, и, надеюсь, они подружатся. У них похожие судьбы — они, практически, оба растут без родителей.
Ставлю мобильный телефон на зарядку, завожу будильник, и укладываюсь в постель. Надеюсь, завтра мне станет намного лучше.
Глава семнадцатая
Противный писк будильника.
Я нехотя открываю левый глаз, и испуганно оглядываю розовые обои под покраску. Где я?
Сажусь на кровати, которая жалобно скрипит под тяжестью моего тела, и обвожу глазами помещение. Ах, ну да, я же в больнице.
Что-то в последнее время я стала плохо соображать — надеюсь, это просто следствие болезни.
Но, пока я спала, моя палата чудесным образом преобразилась. На столе стоит телевизор с плоским экраном. На окне — микроволновая печь и чайник. Всё новенькое, с рекламными наклейками.
Значит, пока я спала, предприимчивый врач всё быстро обставил. Интересно, как так быстро он умудрился всё провернуть?
