Стол за колонной уже накрыт — посреди него стоит белоснежная фарфоровая ваза с настоящими кустарниковыми розами.
— Присаживайтесь. Давайте сначала сделаем заказ, а потом всё спокойно обсудим.
Пашка указывает пальцем на синие папки меню, лежащие на столе. Марат садится рядом со мной — мальчик растерян. Ему, очевидно так же, как и мне, некомфортно находиться в подобном помещении.
С горем пополам, мы с сыном делаем заказ. Я не могу не смотреть на те суммы, которые стоят рядом с каждым блюдом, и заказываю самый бюджетный вариант — пиалу с салатом «Цезарь», и чашку чая.
Когда Денис, почтительно склонившись перед нами, удаляется, Пашка берёт быка за рога.
— Ну-с, я очень рад, что мы, наконец-то, собрались все вместе. Нам с Анастасией Игоревной нужно кое-что рассказать вам.
Мужчина выжидательно смотрит на меня, наклонив голову на бок. Я понимаю, что время откровений пришло, и выдавливаю из себя:
— Марат, дорогой. Твой папа… он не ухал в другой город, как я тебе сказала. Он в Москве.
Мальчик напрягается, и, не мигая, смотрит на меня своими серыми глазками. Понимая, что он ждёт от меня продолжения фразы, я выдыхаю:
— Твой родной отец — перед тобой. Это — Александров Павел Иванович.
Пашка кивает и расплывается в довольной улыбке:
— Мама права. Я — твой папа, а Василиса — твоя сестра. Мы долгое время не виделись и даже не знали о существовании друг друга, но, наконец, Новогодняя ночь всё изменила, и столкнула нас всех лбами.
— Это правда?
Марат недоверчиво переводит взгляд с Александрова на Василису, и поворачивается ко мне. Пашка достаёт из внутреннего кармана пиджака листок бумаги, сложенный вдвое:
— Я, хоть и увидел сразу наше внешнее сходство, не привык доверять на слово. Я ведь бизнесмен. Всё нужно тщательно проверять. Поэтому, пока ты жил в моём доме, я, незаметно, взял твои частицы ДНК и сдал их в лабораторию, вместе со своими. Погляди результат, ошибки быть не может.
Я чуть не задыхаюсь от возмущения! Значит, Пашка не поверил мне на слово, а всё же сдал анализ на ДНК! Вот ведь жук!
Марат, трясущимися руками, берёт из рук отца лист бумаги, и пробегает глазами по напечатанным строчкам. Я заглядываю через плечо, и читаю, выделенную жирным шрифтом, фразу: «Отцовство подтверждено и составляет 99.9 %».
— И, что теперь?
— Я предлагаю тебе жить со мной и Василисой в особняке.
Олигарх хлопает ладонью по столу, а у меня внутри всё сжимается — так я и думала, мужчина хочет отобрать у меня сына!
— А как же мама? Я не хочу её бросать!
Выдыхаю. Мой малыш сказал, что я ему нужна! Боже, он не бросит меня!
Пашка аккуратно берёт меня за руку:
— Ну что ж, я и маме предлагаю жить с нами. И стать настоящей семьёй.
Я смотрю на мужчину — он что, смеётся надо мной? Что он имеет ввиду? На лбу появляется испарина, а в висках стучат маленькие молоточки — от напряжения я даже почувствовала себя плохо. Видно, давление поднялось.
— Ну, так что ты нам ответишь?
Молчу. Я не могу придти в себя, и лишь перевожу взгляд с одного человека на другого. Василиса молча наблюдает за всем, и улыбается:
— То есть, ты будешь моей новой мамой?
Как странно. Лилию девочка называла только «мачеха», или по имени-отчеству, а ко мне сразу отнеслась по-другому. Олигарх нагибается, и целует меня в тыльную часть ладони.
— Что-то Настя не отвечает. Ты не хочешь?
Его голос — серьёзный и мягкий, и по моему телу проносится волна дрожи. Серые глаза смотрят на меня вопросительно и очень обеспокоенно.
— Я не выйду за тебя замуж.
Качаю головой и прижимаю к себе Марата. Пашка сглатывает слюну, и прищуривается:
— Ну, я это, вроде не предлагал. По крайней мере, пока. Но, позволь спросить, почему? Ну, чтобы я сразу знал, что во мне не так.
— Я совсем тебя не знаю. Даже не знаю, кем ты работаешь.
Мужчина снова подносит мою ладонь к своим жарким, влажным губам:
— Ну вот, я и предлагаю тебе познакомиться. Когда будем жить вместе — быстро узнаем друг друга. Давай, соглашайся. Собирай вещи, и переезжайте с сыном в мой особняк.
— А люди? Что они скажут? Ты всего неделю, как овдовел.
— Да пофиг. Какая мне разница на мнение людей? Я, наконец-то, обрёл настоящую семью и не собираюсь её терять из-за чужого мнения.
Я перевожу взгляд на Марата:
— Что скажешь, дорогой?
— Ты же его любишь? Я же вижу, как вы смотрите друг на друга. И с Василисой мы отлично поладили. Так давай попробуем. Вроде, он нормальный.
Пашка подмигивает:
— Спасибо сын! Вот-вот, я нормальный, соглашайся!
Закусываю губу, но рот уже расплывается в улыбке. Неужели эта история, наконец-то закончилась Хэппи Эндом? И у меня, спустя десять лет, появилась настоящая, дружная, любящая семья — любимый мужчина, сын и дочка.
На глаза наворачиваются слёзы, и я пытаюсь проморгаться, чтобы не зареветь от счастья прямо тут, за столом, на глазах у этих людей.
— Я согласна. Давайте попробуем.
Александров хлопает в ладоши:
— Чудесно, за это надо выпить! Денис, несите шампанское! Самое дорогое! У нас — большая радость — рождение новой, крепкой, благополучной семьи!
Официант почтительно склоняется, и вскоре приносит охлаждённую пузатую бутылку:
— Мои поздравления, господин Александров!
Я смотрю, как искрящаяся жидкость наполняет наши бокалы, и зажмуриваюсь от счастья — хочу запомнить это состояние, и пронести его через всю оставшуюся жизнь. Дай Бог, чтобы мы с Пашкой поняли друг друга, и наши измученные дети, наконец, обрели настоящую, полноценную семью.
