Я кивком поблагодарил Тима О’Хару, капитана небольшого каботажного пароходика с игривым названием «Муза», и приложился к оптике.
Так, что у нас там?..
В наступающей темноте проявился неуклюжий приземистый силуэт, обвешанный со всех сторон противоминными сетями. Мореходная канонерская лодка. Всемерно. Пару канонерок и один бронепалубник англы отрядили на охрану акватории, а остальные посудины сразу по прибытии стали на бункеровку и ремонт. А вот сети означают, что появление у буров катеров с самодвижущимися минами не осталось незамеченным. Ну что же, досадно, но тоже вполне ожидаемо. Полностью устранить утечку информации невозможно — разведка есть не только у нас. Но возможность вздрючить своих контрразведчиков я не упущу.
— Подает сигнал лечь в дрейф и приготовиться к принятию досмотровой команды, — сообщил Тим.
— Выполняй… — бросил я ирландцу, а сам пошел на выход из рубки.
Ничего из ряда вон выходящего пока не случилось. Мало того, я на этот досмотр очень рассчитываю. И не только на досмотр, а даже на то, что нас задержат и отконвоируют в Порт-Элизабет. По документам «Муза» следует с грузом копры из Дурбана в Германскую Юго-Западную Африку. Но на борту кроме копры досмотровая партия найдет еще очень много подозрительного, так что арест практически обеспечен. Да, мы специально подставляемся, главное, чтобы судно оказалось в порту. Отсек с группой и шлюзовыми камерами обнаружить практически невозможно, для этого придется разбирать корпус, чего никто не будет делать, ну а дальше мы просто исчезнем без следа. Тим с командой должны пропетлять без последствий — бриттам им будет просто нечего предъявить.
Как будем уходить после операции?
Никак. Отход не предусмотрен.
Матрос потянул на себя рычаг, фрагмент переборки беззвучно отошел в сторону. В тесном помещении на длинных скамьях, сидела большая группа молодых парней. Выглядели они совершенно расслабленными, многие вообще дремали, но как только я переступил порог, взгляды абсолютно всех сошлись на мне.
И в этих взглядах читалось только одно.
Дикое нетерпение.
— Пока ждем… — тихо бросил я и сел на свое место.
Через несколько минут стихла вибрация корпуса, «Муза» легла в дрейф.
Я закрыл глаза, привалился спиной к переборке и полностью ушел в себя.
Запах машинного масла и ржавчины незаметно сменился острым ароматом хвои. Тяжелая влажная духота исчезла, по телу пробежал приятный морозный озноб.
Вокруг появились громадные ели, покрытые шапками снега. В прозрачном воздухе закружились искрящиеся словно алмазная крошка снежинки.
Как уже говорил, я до такой степени привык к Африке, что почти не тосковал по России, но сейчас ощущение было таким реальным, что щемящая ностальгия заставила вздрогнуть.
«Обязательно свожу Пенни и детей на родину… — в который раз пообещал я себе. — Обязательно. Но для этого надо сначала выжить…»
Выжить…
Если честно, мое присутствие здесь — совершенно лишнее. Парни отлично подготовлены, а Рауль потенциально способен вытащить акцию как командир группы. Но, черт побери, операция настолько важна, что я просто не смог остаться дома. От нее зависит все, абсолютно все, в том числе и существование Южно-Африканского Союза как самостоятельного государства. Если провалимся… тогда буры обречены.
Неожиданно раздался тихий, но отчетливый стук, грубо выкинув меня в действительность.
— Задержали, на борту обезьяны, идем в порт, — перевел с морзянки Рауль.
Я провел по лицу ладонью, окончательно прогоняя видение, глубоко вздохнул и глянул на часы.
Так… до порта чапать около часа с небольшим. Вроде укладываемся по времени. Но пора уже собираться.
— Работаем…
Немедленно возникла быстрая организованная суета, и уже через пару десятков минут группа выстроилась возле шлюзовых аппаратов.
Выглядели парни довольно жутковато, особенно на взгляд нынешних современников. Впрочем, вряд ли кто-нибудь из них смог бы быстро и точно разобраться, кто это такие и для чего они напялили резиновые костюмы в бурых разводах.
Гидрокомбинезоны, почти точная копия советского УГК-3, маски, ласты, аппараты замкнутого типа, по типу тоже отечественного ИДА-71 П. На таких ребризерах глубина погружения ограничена, но нам хватит — в порту максимальные глубины до двадцати пяти — тридцати метров. Из оружия только ножи — остальное лишнее, сражения под водой не предусмотрены. Да и не с кем пока воевать в глубине. Подводные диверсанты нынче отсутствуют как класс.
Пока думал, машины опять стихли, послышался грохот якорной цепи, а на переборке мигнула лампочка, свидетельствуя, что «Муза» уже в порту.
— Ну что, парни… — Я провел взглядом по бойцам и тихо добавил: — Пора отрабатывать казенные харчи…
В ответ все только довольно ощерились.
«Щенки… — подумал я с неожиданной злостью. — Для вас все это только веселая и азартная игра. Казаки-разбойники, мать вашу за ногу…»
Но досады не выдал и так же спокойно продолжил:
— Я мог бы многое сейчас сказать, но лишние слова ни к чему. Просто сделайте то, чему вас учили. Но знайте, если кто-нибудь умудрится сдохнуть, найду на том свете и три шкуры спущу. Поняли, оболтусы?
Улыбки с довольных рож исчезли, все сразу посерьезнели. Но отозвался только Дик Кайпер, белобрысый веснушчатый паренек из маленького городка около Претории, сын местного проповедника.
Он степенно кивнул и ломающимся баском серьезно пообещал:
— Все сделаем, папа, обещаем.
Дик в отряде был самым молодым и невзрачным, мягко говоря, особым авторитетом не пользовался, тихоня да и только, но в его голосе было столько уверенности, что злость во мне сразу прошла.
Немного помолчал и жестко скомандовал:
— Тогда вперед. Первая пара товсь…
Для того чтобы выйти из отсека, ушло чуть менее двух часов. Процедура небыстрая, сложная и муторная, а шлюзовые аппараты примитивные. Сам вышел последним. Первым делом посмотрел на часы и довольно кивнул. Всего одиннадцать вечера, то есть на выполнение задачи остается около трех часов. Вполне достаточно.
Оглянулся и, неспешно подрабатывая ластами, начал подниматься к поверхности. Всплыл прямо под бортом «Музы». Рядом показались почти неразличимые на фоне масляно-черной воды затянутые в капюшоны гидрокостюмов головы командиров боевых звеньев.
На фоне усыпанного россыпями сверкающих звезд неба чернели скелеты кранов, со стороны города доносилась едва различимая на фоне обычных портовых шумов веселая музыка. Запахов в маске я не ощущал, но интуитивно почувствовал смрад гниющих водорослей, угольного чада и тухлой рыбы. Обычный запах морского порта нынешнего времени.
Картинка не оказалась для меня новой, за последнее время мы посещаем Порт-Элизабет уже третий раз и выучили акваторию наизусть, вплоть до последнего дырявого ведра на дне. Вот только тогда здесь еще не было британских бронированных посудин.
