За этим разговором мы прошли в центральную часть моего жилища.
– Вот почему князь за них так хлопотал, – ответил я, стараясь не поддаваться ее чарам. – Раз пришла, садись. Угостить только нечем. Еды не держу, напитки давно протухли. Простой воды и то нет.
На лице девушки появилась легкая усмешка, точно ее развеселила моя попытка изобразить радушного хозяина. Ей явно не это было нужно.
Вампирша сделала попытку закинуть мне руки на шею, но я ненавязчиво уклонился.
– Даня, а чего ты так со мной? – спросила девушка, оставаясь стоять. – Я неизвестно кто в чужом теле, ты тоже. Мы оба старики, жили долго, все видели. Что нам делить? У нас одна задача, как у разведчиков: внедриться и выжить. Вместе это проще.
Вампирша сделала попытку сесть на кровать, но я решительно остановил ее, придержав за плечо и указав на стул. Сделав это, я почувствовал что-то вроде сожаления, гостья была теплой и упругой, исходящей сладкими сексуальными токами.
– Немного не так, – возразил я. – Это ты не пойми кто. А я этого государства первый правитель. Скажи я слово, меня и простолюдины, и бояре нутром своим почуют и за мной пойдут.
Девушка фыркнула, но опустилась на указанное место, собранная и сосредоточенная, точно кошка перед прыжком. Ее глаза не отрываясь смотрели на меня, словно просвечивая рентгеном.
– А через год распнут из-за конгитивного диссонанса, в смысле несоответствия ожидаемого и реального. Тогда тебе никакое продвинутое НЛП не поможет.
Не они, так тамбовцы постараются. Ты ведь с отцом только что про это говорил.
– Да не отец он тебе, – заметил я.
– Но я очень благодарна этому человеку. Он отец моего теперешнего красивого и сильного тела. Князь приказал заткнуться ведьмам Великой Матери. Тоже мне, доморощенные Бене Джессерит.
– Ты читала Херберта? – удивился я.
– Конечно, – ответила девушка. – Почти все фильмы просмотрела и прочла множество книг вашей эпохи. В подземельях порой много свободного времени.
– Вот уж не думал, что там, под землей, будет курорт, где избранные начнут вести рассеянный образ жизни.
– Свою первую жизнь я провела в койке, наживая пролежни. Книги и кино были моей единственной отдушиной, – призналась вампирша. – Потом у меня были и другие тела. Отец старался.
– На тушенку выменивал или на квадратные метры? – не преминул поинтересоваться я.
– Запасов провизии в бункерах Раменок, подземном Теплостанском городе, хранилищах метро и метро-2 хватило на годы, – девушка сделала вид, что не заметила иронии. – Пока с поверхности не стало проникать излучение, мы жили весьма вольготно.
– Ну и как оно было?
– Я не очень помню, – призналась девушка. – Помню палату, белую кафельную плитку на стене. Я выучила как положена каждая, все неровности раствора во швах. Под Теплым Станом был настоящий город: улицы, дома трехэтажные, автобусы ходили. Благодаря твоим генераторам под землей были горячая вода и электричество.
– Идиллия, – иронически вставил я. – Что случилось потом?
– Ничто не вечно. Сначала перестал ходить транспорт, потом понемногу погасло освещение на улицах.
– А генераторы? Ты говорила, что они у вас есть.
– Да энергии хватало. С лампами стало напряженно.
– Над вами целый город, накрытый стазисным полем, – заметил я. – Всего немерено.
– Но и там запасы не вечны. А нам под землей суждено оставаться до конца времен, – грустно произнесла вампирша.
– А есть и пить чего? Тушенки тоже надолго не хватит.
– Мы питались запасами много лет, пока не перешли на самообеспечение.
– А каким образом?
– Неприятно об этом говорить. Может, не стоит? – спросила она.
– Мне интересно, как сложилась жизнь под землей.
– Лучше бы ты нас подорвал, – кривясь, призналась девушка. – Ты глядишь на меня и думаешь, что и внизу все такие. Но я признаюсь, что сочетание излучения генератора и энергии, проникающей с поверхности, породило жутких монстров. Самый мерзкий калека из сожженной тобой Ленинки по сравнению с рядовым жителем подземки – просто красавец.
И я была такой же уродиной, пока не перестроила свое тело по образу и подобию какой-то безвестной пейзанки из окрестностей Суздаля, заев насмерть не один десяток человек. Ну а как я получила внешность твоей подруги, ты знаешь.
– Печально, печально, – произнес я. – Князь говорил, что перенос сознания не требует массовых умертвий.
– Ты, наверное, не помнишь, но однажды Дима чуть не увел тебя под землю, и только вовремя проснувшаяся прежняя сущность не дала ему одолеть тебя.
– Не помню, – честно признался я.
– Мы умеем такое, что простым людям покажется чудом. Мы умеем парализовать их волю одним своим желанием…
– Так, – встрепенулся я, останавливая вампиршу. – Так это ты пыталась меня обработать тогда? Признаться, не сильно получилось.
– Да, – с грустной улыбкой сказала она. – Видишь ли, только через много лет подселенная сущность в полной мере восстанавливает утраченные навыки в новом теле. Ей нужно победить прежнего хозяина тела, пустить корни, перестроить тонкие оболочки и нервную систему под себя. Поэтому мы предпочитаем быть всесильными уродами, а не красивыми пустышками.
– Князь сказал о сотне, которая собирается перебраться наверх самым экономичным способом. Что, совсем внизу плохо стало?
– Ты помнишь, как надвигалась граница смерти в моровый год «Х»-синдрома?
– Да, – несколько напрягшись, ответил я.
– Так же и у нас. Обезлюдели сначала дальние подступы, излучение просочилось в подземные города, заставив нас отступать в тоннели метрополитена.
– В центре под землей полно места, – заметил я. – Военные и правительственные обьекты, где можно жить лучше, чем в Раменках.
– Верно… В некотором смысле потеря подземного города за МКАД пошла нам на пользу.
– Это как?
– Ты ведь видел, как распадается плоть подземного жителя от солнечного света?
– Не свет, а активная положительная энергетика вызывает разрушение целостности организма.
– Да, верно. Ее проникновение было молниеносным. Многие люди попали под удар. Но, увеличив мощность генераторов поля, мы оттеснили зону смерти. Через несколько суток спасатели вошли в вымершие штреки подземного города и обнаружили нечто, что привело их в ужас.
– Ну и что могло так напугать привычную ко всему нежить? – поинтересовался я.
– Плоть людей распалась, но не умерла, – с гримасой отвращения призналась вампирша. – Она жила, поглощала и перерабатывала органику, размножалась, захватывая пространства.
– Вот ведь, черт возьми, – вырвалось у меня. – Кошмар, но закономерно. Биомасса двуногая стала просто биомассой. И что было дальше? Она вошла в тоннели и заполнила их?
