Руки сами сжались в кулаки. Я поднялся, сделал шаг к князю.
– Что же ты, чудила, делаешь?! – закричал я. – Это ведь минимум двадцать пять Хиросим! Ну, хотел ты меня угробить, понятно! Город зачем взрывать?! От Владимира воронка останется!
Владыка втянул голову в плечи, глаза наполнились слезами:
– Нет. Я не знал. Это не я… – зачастил он, с ужасом глядя на меня.
Господин всего Владимира и окрестностей, как всегда, врал. Он был в курсе, однако испариться во вспышке полного распада сам явно не рассчитывал.
– Кто! Говори, рыжий петушара! – приказал я, хватая князя за грудки и чувствительно встряхивая.
– Не я! Не я! Не знаю! – высоким фальцетом визжал Иван Васильевич. Голова его моталась, он с ужасом смотрел куда-то вдаль.
Я отшвырнул владыку и обернулся в направлении его взгляда. Там стояла живописная группа мусульман, одетая по случаю мороза в причудливое сочетание правоверного и православного.
Мне показалось, что белки глаз тамбовцев светятся, будто фосфор.
– Прикажи принести нормальных зарядов, – распорядился я.
– А это что, совсем не годится? – саркастически поинтересовалась черная старуха. – Нормальным зарядом каждый дурак выстрелить сможет.
– Вот-вот, – сказал князь, скидывая мои руки. – Каждый дурак. А ты этим попробуй.
– Ты что, глумишься, что ли?! – зарычал я.
– Это ты, зятек, в эмпиреях витаешь! – рявкнул в ответ Иван Васильевич, наконец преодолев свой страх. – Вон, можешь на коленях похристарадничать у других жаробойщиков. Только теперь, когда у них осталось по паре-тройке зарядов на ствол, выстрел дорогого стоит. Вряд ли дадут. У Дуболомовых был запас, но старик не признался, где он его прячет. Зря всю семью извели. Стрельни чем есть, это лучшее, что могу предложить.
Князь, как всегда, мешал правду с кривдой, но в одном он был прав. Стань я хоть на колени перед боярами, они, отводя глаза, сказали бы именно это. Зачем им конкурент?..
– Некоторые не знают, чего просят, – заметил я. – Не пожалеть бы…
Делать было нечего. Руки сами разложили дефектное устройство. Я при помощи отвертки поправил отражательные кольца и гребенки, вставил как надо.
Внутри что-то екало от ужаса, но память подсказывала, что оружие выдержит. Именно такого типоразмера шары из микропористого стекла Иван Волков использовал в первых, примитивных джаггернаутах. Я затолкал заряды в магазин и приготовился к стрельбе.
– Ну, православные, – крикнул я. – Давайте все мордой в землю, не то сдует и без глаз останетесь. Это теперь не та слабенькая пукалка, с которой боярин поджаренный ходил.
Вздох ужаса пронесся над толпой, заохали бабы, заверещали дети. Зрители к такому явно не были готовы.
– Давай-давай, кому жизнь дорога. Князь приказал, – подбодрил я сограждан, потом обратился к князевым охранникам: – Давай, дружина, объяви. А лучше пальни, что ли, для острастки!
Обалдевшие гвардейцы стали орать в рупоры, а кто-то действительно хлопнул из своего табельного АК в воздух.
Начальник охраны вопя: «Ты что, сдурел, еблан?!», кинулся бить морду чересчур исполнительному рядовому.
Слава богу, одного выстрела для паники и давки было недостаточно, однако толпа поняла, что власть не шутит.
Народ с проклятиями стал ложиться. Среди прочих не побрезговали лечь и старая жрица с князем. Очень скоро зрители распластались на истоптанном и заплеванном снегу, прикрывая головы руками.
Зрелище было ужасным, будто всю толпу враз скосили сосредоточенным пулеметным огнем.
«Вот будет, если джаггер не сработает… Не князь казнит, так эти порвут», – мелькнула мысль. Я решительно нахлобучил на глаза защитные очки и воткнул проводок от них в гнездо джаггернаута.
Выставил луч на максимальную дальность и пальнул, целясь чуть ниже линии горизонта, куда-то в болота, далеко за Клязьму.
Ячейки сработали штатно, затеняясь, как только я выжал спусковой крючок. В практически полной темноте далеко протянулся тонкий светящийся шнурок. Он тянулся все дальше и дальше, пока не вошел в поверхность.
Чиркнув по земле, огненная нить подняла вал пламени, который, мгновенно расширяясь, образовал огненный шар. От него во все стороны брызнуло кольцо ударной волны. Расстояние было приличным, но все же и я счел за благо упасть на землю.
Расширяющаяся стена градиента давлений в секунды подошла к городу за рекой и жестко встряхнула колокольни церквей, башни дворца и усадьбы знати. Взметнулись снежные вихри, сами собой загудели многопудовые колокола, со звоном посыпались стекла.
Поднявшийся огненный шар взрыва жарко осветил окрестности.
Завыли тетки, заголосили дети. Кто-то попытался открыть веки и, поймав потоки лучистой энергии, рухнул обратно, крича и плача от боли в глазах.
Но скоро все стихло. Взрыв был далеко, и город устоял. После буйства света серый зимний вечер стал еще темней. Окрестности заволокло туманом. В воздухе закружились снежинки.
Люди молча поднимались. Казалось, хлесткий толчок ударной волны и палящая вспышка выбили из людей способность говорить и удивляться. Осталось только одно желание – забиться в свои клетушки, спрятаться от страшного внешнего мира, где встают огненные грибы чудовищных взрывов.
Тамбовцы были напуганы не меньше простых обывателей. Владимир только что показал свою ужасающую силу, с которой южанам было не совладать всеми своими украденными у мертвых технологиями.
Боеприпасов для жаробоя мне не досталось, однако очень скоро я был загружен ими под завязку. Под покровом темноты ко мне приходили другие владельцы джаггернаутов и приносили свои жаробои на ремонт и настройку.
Родовитые бояре ломали передо мной шапки, умильно улыбались и всячески демонстрировали свое расположение, а под конец дрожащими руками протягивали котомки с цилиндриками зарядов в качестве оплаты за услуги.
Пользуясь случаем, я отлучил от тела жену-вампиршу и занялся ремонтными работами, превратив покои Пророка в заваленную деталями мастерскую.
Она протестовала, причем просить за нее ходил даже князь, но на все у меня был один ответ: не время, товарищи, Родина в опасности. А потом я обьяснял, насколько снизится эффективность работы, если по вечерам я буду прятать детали и оружие под замок, чтобы принять и ублажить благоверную.
Князь сникал, соглашался, но через день-другой приходил снова с тем же вопросом. Однако вопросы престолонаследия и продолжения династии отходили на второй план перед возможностью в разы поднять боеспособность родимого Отечества в области тактических ядерных вооружений.
Меня поражало и раздражало, до какого состояния довели дуболомы стоеросовые свои джаггеры. Знали бы суздальцы и тамбовцы, что жаробои изношены, а зарядов остались считанные единицы…
