Если вспомнить, что в бытность Аленой наследница престола проговорилась как-то про очеловечивающихся троглодитов, то, возможно, на территории России кроме Владимира, Тамбова и Суздаля есть и иные людские поселения. Пусть даже произошедшие от бывших трупоедов.
А значит, кормильцы-южане – только ушлые посредники, которых можно кинуть, особенно если вспомнить, что та же Ганя знает все секреты гнездившейся в ее теле вампирши.
Даже разгромив амбары спекулянтов продовольствем, а всех этих Сытоедовых и Икрюхиных публично насадив на колья, мы все равно смогли бы легко восстановить схему поставок.
И тогда предсказанный Пророк-Спаситель надавил бы не только прошлыми заслугами и религиозным авторитетом, но и дал хлеб голодным. А заодно и мир, ибо война велась исключительно для спекулянтского профита. Плюс сто пятьсот миллионов баллов к кредиту народного доверия. За таким лидером люди пойдут в огонь и воду.
Использовав связи в офицерской среде, можно было вовлечь в процесс военные части, не дав благодарным подданным устраивать грабежи и погромы.
Вот оно, решение, без красного петуха и народного бунта. Действительно я поторопился…
Рогнеда права, что я глупый торопыга, и железки мне теперь не помогут. Вольно или невольно дочь князя указала мне путь, которым теперь, в камере, я вряд ли сумею воспользоваться. Слишком поздно я узнал средство спихнуть владыку с трона.
Тут в коридоре раздались шаги. Они были как у старого и мало двигающегося человека. Я удивился: мало кто мог пройти ночью в блок смертников.
Под дверью мелькнул свет факела. Лязгнула задвижка, распахнулось окошко. Сквозняк дернул свечи, заставил трепетать огонь факела в коридоре. В прямоугольнике проема появилась чья-то голова. На освещенном фоне был виден лишь темный силуэт.
Неровное, пляшущее пламя на мгновение выхватывало надбровные дуги, крылья носа и бороду, но не давало рассмотреть лицо целиком. Неизвестный долго молчал, глядя на меня.
– Ну что, Данила-мастер, не выходит каменный цветок? – насмешливо поинтересовался он.
Это был князь. Его я меньше всего ждал этой ночью.
– Сам решил покараулить?
– Тебе дверь открытой оставляли. Что не убежал, зятек?
– А, так это ты приказал?
– А думал, наши дуболомы опять службу завалили? У нас в государстве ничего просто так не делается, неужели сам не знаешь. Как ты говорил: столько прожил, а ума не набрался? Я сейчас открою и уйду. Давай, родной, на выход. Сразу искать не станем, а поймаем – не взыщи, кол за счастье покажется.
– Спасибо, конечно. Не пойму только, зачем мне бежать? – удивился я.
– Кол в зад – это больно. Ты мою девочку спас, потому я тебя сейчас выпускаю.
– Ой ли? – удивился я. – Только поэтому? А не оттого ли, что, убежав, я всем покажу, что никакой я не Пророк-Спаситель?
– Может, и поэтому, – нехотя согласился князь. – Только выбор у тебя небольшой. Или на кол, или сейчас руки в ноги.
– Есть и другие варианты, – сказал я, подходя к компьютеру. – Допустим, я его включаю и подтверждаю свою личность для всех. Для тебя это не секрет, сразу меня признал, а вот остальные ждут гласа из железного ящика, как написано в Писании.
– А ну-ка, – подбодрил меня князь.
– Да пожалуйста, – бодро ответил я, протягивая руки к источнику питания.
При этом у меня нехорошо все заныло внутри. После того как я покопался в микросотовой батарее, переведя на схему плазменного пульсатора, она взорвется при выключении или снятии нагрузки.
Мощности тепловой вспышки хватит разворотить и зажечь половину города, в границах укреплений от Ерофеевского до Коммунального спуска и бывшей улицы Урицкого.
Делать это я собирался в самом крайнем случае, но наглые слова князя требовали сбить с него спесь.
Тумблер на батарее щелкнул, загорелся диод, показывая готовность к работе. Теперь предотвратить подрыв можно было, только медленно отводя гребенку преобразователя от шара микропористого стекла.
В глубине души я надеялся, что Иван Васильевич на этом меня остановит, но тот был не сильно подкован в технике, оттого лампочка не произвела никакого впечатления.
Оставалось только включать компьютер и молиться об исправности комплектующих, блока питания и монитора. Любой отказ и даже перезапуск вызовут взрыв.
Князь увидел мои колебания, но понял их по-другому. На его лице появилась насмешливая и торжествующая улыбка, которая тут же сползла при виде заставки в мониторе.
– Что ж ты в заблуждение вводишь, – сердито сказал он. – Я вскакиваю с постели ночью, бегу тебя спасать. А у тебя тут все нормально!
– Спасибо, конечно, но спасать меня не требуется.
– Даня, Даня, что же ты за человек такой, – грустно заметил князь. – Мы вроде обо всем договорились. Дал бы уж досидеть мне, старику, на троне. Что вдруг понадобилось? Вроде я ни в чем тебя не ограничивал. То хочешь, то и твори.
– И ты типа на меня обиделся?
– Считай, что да.
– Ты видел временное рабочее тело биомассы? Размером с поезд метрополитена.
– Это ты с ними там в городе воевал? – голос его дрогнул.
– Или пучок отростков с зубастыми головами. Каждый в полметра и более толщиной, а куча такая, что весь тоннель ими забит.
– И как же ты с ними справился? – удивился-ужаснулся князь.
Я знал, что он не совсем искренен в своем восхищении. Просто ему надо было со мной срочно помириться.
– Ты знаешь, сам не понимаю. Без чуда не обошлось.
– Господь тому, кто прав, помощь оказывает.
– Ну вот и мне, видимо, оказал. Завязывал бы ты. Ни к чему мне в камере чалиться. Хочешь – завтра диск с речью послушаем, а лучше – ну это все на фиг. Признаешь меня и полномочия вручишь.
– Но зачем? – поразился князь.
– Тяжелые времена требуют отчаянных решений, – сказал я очередную древнюю феньку. Хоть биомасса в Мертвом городе погорела, не факт, что мы ее совсем извели. Я видел, как подыхающие части закрывали собой целые, давая возможность выжить. Если вспомнить, что в геноме биомассы есть ДНК грибов и плесени, можно предположить, что она умеет споры образовывать.
Знаешь ведь, как трудно вывести плесень. Только если от обычной плесени максимум продукты испортятся, то от метрополитеновской выползет вал хлюпающей слизи в шестьдесят метров высотой. И тогда поздно будет что-то делать.
– Даниил, как-то это все странно. Под землей жили культурные, цивилизованные люди. Как они в один день стали склизкой пакостью, всеми этими гусеницами размером с поезд и пучками зубастых лиан?
– А еще двуногими, которые могут по земле ходить, как люди, выглядят, как люди, но из них вдруг щупальца вырастают. Думаешь, зря Лукьянов с сотоварищи сюда бежал? Но коль скоро все они через «жижу» прошли, ничего они с этим поделать не могли, даже в новых телах. Спроси у дочки, – посоветовал я. – Она Аленины сказки должна помнить.
