Внутри противно екнуло. Мне ужасно захотелось, чтобы прямо сейчас случилось чудо. Но нет. Файл явно воспроизводился, но, увы, без звука.
Князь благоговейно взирал на мои манипуляции, потом долго глядел на экран, где на картинке бегали полоски эквалайзера. Ужас и восторг на лице владыки сменились недоумением.
– А звук-то где? – спросил он.
– Нету, – признался я. – Перепутали платы, не те в сборку положили.
– То есть как?! – князь зашелся наглым и торжествующим смехом. – Не работает? А ты тут мне про светлое завтра рассказываешь? Да на колу ты завтра будущее увидишь.
Владыка смеялся долго и от души.
– Видишь, Бог на моей стороне, судьба такая, – заметил он, вдоволь повеселившись.
– Да не судьба. – возразил я. – Татьяна придумала все это. Я вообще хотел без всей технической фанаберии. Научился я людей голосом давить. Вон ты аж приседал, когда я к тебе ругаться пришел.
Раньше это НЛП называлось, только развили мы с Татьяной его так, что от исходника только название осталось. Но она убедила, что так надежней. Демагогов и крикунов хватает, а компьютер через много веков собрать не у каждого получится.
– И как все вышло? Из ума выжил, перепутал? Не стыдись. Ум к старости тряпичным делается.
– Бывает, – заметил я. – Старик в инвалидном кресле искусство сборки основательно забыл. К моменту подготовки запчастей сам я не собирал «машинки» лет семьдесят. Это сейчас, когда жопа чувствует приближение кола, в молодом мозгу оживает относящееся к теме.
Любая мелочь, все что читал, видел, слышал про фичи и баги новомодного XP Second Edition. А тогда фатальность проблемы несовместимости вообще не пришла в голову. Пустяк. Берешь любую другую плату на складе, и всё.
– Если, конечно, не сидишь при этом в тюремной камере, а на площади не готовят инквизицию для твоей задницы, – подытожил князь. – И что, никто не подсказал?
– Было всего два спеца-звезедеца, кое-как обученные с моих слов, да Татьяна, которая устала и торопила закладку в башню сделать. Как водится, у семи нянек дитя без глазу.
– Хреново, – заметил владыка. – Столько усилий… и такая мучительная смерть в итоге.
– Хотел бы ты на кол меня посадить, рыжий, не пел тут жалостливые песни.
– Верно, – с усмешкой заметил владыка. – Тебя просто так не запугаешь. Мы с тобой оба люди взрослые. Я уважаю тебя за то, что сам выжил и людей спас во время Большого Голода. Знаю, как достойно оборонял Владимир. Как мудро правил.
Мне нужны твои знания. Людям нужны твои знания. Сажать на кол тебя мне не с руки. Но я тебя не признаю Пророком-Спасителем, хоть и сохраню жизнь.
Будешь делать то, о чем мы тут говорили, но по-моему. А иначе смогу тебя заставить. Не по-хорошему, так по-плохому. Обдумай, что я сказал, если не хочешь, чтобы все твое семейство на деревяшки напялили.
– Ну да, – заметил я. – Кол – двигатель прогресса.
Князь что-то хотел сказать, но передумал, смачно плюнул на пол, схватил коробку с диском и вышел из камеры.
Примерно через двадцать минут в коридоре раздались робкие шаги. Кто-то крался, стараясь производить как можно меньше шума. Тихонько лязгнул засов.
– Данька, – раздался голос брата. – Ты звал?
– Ты? – удивился я. – Кто передал? Неужели Репкин?
– Нет, не он. Другой человек из караула, – ответил Сергей. – Никому не говори, если что.
– Ясное дело. Мне звуковая плата нужна.
– Я принес, – сказал брат. – Набрал вот разных, может, что подойдет.
Он протянул мне холщовую торбу. Та была удивительно тяжелой.
– Откуда узнал?
– Репкин хвастался, как ты ведро самогона предлагал.
– Я не говорил при нем, – ответил я. – Откуда узнал?
– Можно не скажу? – спросил Сергей. – Я хороших людей не сдаю.
– Ладно, какая разница. Что сумка такая тяжелая?
– А ты погляди, – с гордостью сказал брат.
Под кульками с электроникой я нащупал свою ручницу, а к ней несколько мешочков с пулями и картечью.
– Серега, ну ты даешь, – поразился я. – В башне ведь была, под замком.
– А то, – довольно сказал тот. – Ты мне, я тебе. Я человеку услугу, а он вовремя отвернулся.
– Спасибо, брат, – произнес я. На глазах помимо воли выступили слезы. – Мне тут много чего сделать нужно будет. Но обещай, что прямо сейчас пойдешь домой, разбудишь отца, Веру, детей и без вопросов выведешь их куда-нибудь подальше. Лучше аж за Павловскую слободу.
– Что так? – насторожился брат.
– Я тут в батарее покопался. Если сейчас комп выключить, весь старый город снесет. Очень на кол не хотелось.
– Ну ты, брат, даешь… – только и сказал Сергей. – И что, теперь мы все взорвемся?
– Нет. Если сделать все аккуратно. Если к утру не случится, возвращайтесь. Я дам тебе час на сборы, потом займусь. Беги давай. Спасибо, век не забуду.
– Мы же братья.
Сергей торопливо пожал мне руку и скрылся.
Никогда раньше тяжесть оружия не была такой приятной. Когда на локте разместился заряженный массомет, напряжение и мандраж последних часов ушли. Я снова был хозяином ситуации.
Сергей насобирал самых разнообразных плат, включая самосборные ЦАПы, которые использовались в экспериментах с продольными волнами. Но все нужное для компьютерного звука присутствовало.
Через час, с превеликими предосторожностями, я снял корпус батареи, подсоединил вольтметр и стал неспешно крутить регулировочный винт гребенки преобразователя.
Милливольт в минуту – это очень медленно, даже если исходное напряжение всего полтора вольта. Оттого я соорудил, сколько смог, преобразователи-гасители – самый первый придуманный мной энергетический прибор.
Ориентируясь на ощущения, я медленно и монотонно стал крутить микрометрический винт настройки. Иногда в ладонях начинало колоть, показывая, что процесс идет слишком быстро. Собранные из фольги и картона гасители нещадно воняли и потрескивали, а пара даже вспыхнула.
Когда небо стало светлеть, вольтметр встал на ноль. Без запасенной в пространстве энергии работа гасителей отозвалась головной болью и желанием выть в безысходной тоске.
Я как можно быстрее раскидал пластины. Восстановление батареи заняло около часа. Воткнуть и установить звуковую плату было делом техники, но тоже требовало времени.
Когда компьютер смог проигрывать диски, в дверях загремели ключи. Явились стражники и амазонки, назначенные для контроля правильности Испытания.
К тому времени я успел накинуть на себя пыльную хламиду, похожую на саван, в котором жгли еретиков. Толстая дерюга неплохо справлялась с маскировкой оружия.
