Джек никак не мог успокоиться. Он сравнивал чистую девочку тех лет и бессмертную ведьму, которой она стала.
Думал он и о том, что заставило Нику создать его, тень давно умершего властителя – старая любовь, тоска, желание все вернуть. Или это был расчетливый выбор Управительницы Жизни, у которой из всех человеческих чувств осталась одна жажда власти.
Но то, что он увидел, заставило его всерьез задуматься. Пусть бессмертная ведьма продавала и подставляла Эндфилда. Пусть она выставляла свои чувства или их имитацию напоказ и использовала их в качестве средства управления.
Все равно старая любовь сидела в бывшей императрице занозой, и манипуляторские приемчики бессмертной крутились вокруг чего-то настоящего, что испытала она тогда.
Капитан понял, что внутри бесчувственной Управительницы Жизни где-то очень глубоко все равно осталась та девчонка, что прощалась на мосту с тем, кем он когда-то был. У этой девчонки не стыдно попросить помощи.
Сейчас самое время. Его никто не слышит. «Драконы» не прилетят. Всем прочим в голову не придет искать бывшего майора ВКС за десятки килопарсек от галактики Млечный Путь.
Впрочем, раз Ника заточила его сюда, наверняка за планетой, а может, и всем скоплением ведется наблюдение. Далеко, чтобы Капитан Электронная Отмычка не почувствовал, стоят станции слежения. Они пеленгуют биоизлучения, отслеживая, в какой форме находится узник и какие эмоции его одолевают.
«Если так, – решил Эндфилд, – самое время устроить немного помех на линии».
Следующие дни, как только Млечный Путь достаточно поднимался над горизонтом, попадая в конус фокусировки, Капитан отбивал морзянкой: «Белый Тигр вызывает Огненную Лису», пока установка не перегревалась.
Дав ей остыть, он снова слал запрос. Под конец ему это прискучило, и в эфир полетели сигналы: три точки, три тире, три точки.
Так продолжалось, пока Млечный Путь не покидал зону передачи. Прошла неделя, прежде чем Джек приказал себе остановиться. Будь в пространстве установлена хоть какая-то система наблюдения, необычную активность наверняка заметили бы.
Надо искать другой путь. Он был, но… Джек скорее бы согласился выйти на поверхность Беты без скафандра.
Капитан стал уговаривать себя, словно ребенка: «Пойми, продуктов осталось очень мало. Производить их ты не можешь. Не можешь и выбраться отсюда. Сколько не растягивай свой блокадный рацион, смерть на пороге. А значит, сделай это. Телепатическое восприятие отчасти работает на нефизических принципах, оттого у него есть шанс преодолеть барьер вокруг скопления и напрямую связаться с той, кто может помочь».
И сам отвечал, что, поступив таким образом, рискует потерять память, волю, разум, снова стать марионеткой бессмертной ведьмы.
В ответ он шептал самому себе: «Живи сегодня, чтобы победить завтра. Что бы Управительница снова ни сотворила, это лучше, чем смерть». Он выберется, освободится и снова очистит себя от команд бессмертной твари, которой стала девочка из Владимира».
Успокоив себя таким образом, Капитан необременительно проглотил треть стандартной порции и поднялся в верхний отсек – аварийно-спасательную капсулу. Джеку нужно было видеть звезды, чтобы настроиться.
Он устроился на пыточном ложе кресла, таком неудобном после мягкой лежанки внизу. Огромное колесо галактики плыло перед ним в ночном небе. Ее рукава, раскинутые в кружении вечного танца, сверкали блестками бесчисленных звезд. Где-то там, далеко, осталась Земля, маленькая планетка, на окраине. Когда-то там началась эта история.
Ближе к центру Млечного Пути, в зоне вторичной или, может, даже третичной колонизации, располагалась планета, на которой он родился. Где-то недалеко от этого места скрытая фазовым сдвигом в пространствах Искусственных Реальностей, пряталась Ника. Он должен был найти ее.
Для этого он приказал себе снять все защиты, которые он наворотил против Управительницы. Они сползали слой за слоем, и Джек поражался, как вообще мог работать сверхчувственным восприятием из-за глухой брони, которой он перекрыл свою психику.
Прошли часы, прежде чем он остался практически голым, чувствующим малейшие колебания поля. Капитану стало страшно, и он чуть было не вернул все назад. Однако приказал себе перестать размазывать сопли и заняться делом. Сознание устремилось к громадному звездному острову в небе.
Перед ним проплывали десятки миров и сотни вариаций реальностей. Восприятие отыскивало присутствие Управительницы, идя, словно собака по следу, иногда четкому, иногда размытому и еле уловимому.
След становился все четче и четче, пока вдруг не оборвался совсем. Отсюда Ника никуда не ушла. Но куда она делась?
Пространство вокруг было знакомым – оранжевая звезда в центре системы и мертвая, разрушенная планета на ее орбите, полная печальных теней тех, кто жил когда-то в этом мире.
Капитан вдруг понял, что был тут. Когда-то давно, когда Живая Богиня выкинула его сюда из своей искусственной реальности. И позже…
В сознании вдруг развернулись события, которые Эндфилд загнал на самое дно своей памяти и завалил тысячепудовыми глыбами отрицания…
…Монстры гнались за ними. Прилипчивые зубастые твари преследовали повсюду. Под землей твари протачивали почву и вылетали слепыми ракетами на поверхность, круша все вокруг фрезами тройных челюстей.
Изначальной формой врагов была студнеобразная субстанция, однако став дискретными единицами, они чувствовали себя наиболее приятно в облике многометровых зубастых червяков.
Твари долго и осторожно проникали в мир, накапливаясь в полостях подземных пещер и расщелинах. И вот теперь неисчислимое воинство яростно выплеснулось наружу.
Отрастив по шесть – восемь пар конечностей, они бежали по поверхности. В небе крылатые гады пытались не отстать от погони на земле. Они издавали крики негодования, так как наспех созданные неуклюжие кожистые крылья причиняли им боль. То, что враги были слепы, не давало убегавшим никаких преимуществ, поскольку твари чувствовали добычу своими гнилыми потрохами.
Волны безглазых монстров разбивались о скалы, падали в пропасти, давили и калечили друг друга, но продолжали погоню. Трупы исчезали в потоке, раздерганные жадными пастями остальных преследователей. Черная лавина зубастых тварей продолжала неутомимо мчаться. Постепенно она поглотила почти всех, кто был с ним.
Его товарищи кричали от ужаса и боли, становясь частью биомассы. Их плоть была ядовита для черных пиявок, враги дохли, но продолжали раздирать тела. В живых осталась лишь молодая самка, которая теперь из последних сил старалась держаться вровень с ним.
Теперь уже неважно было, как мог до такой степени измениться мир вокруг… Времени задумываться о прошлом, двуногом, состоянии просто не было. Оставалось одно – бежать, бежать, бежать. Преследование продолжалось так долго, что из сознания ушло все, кроме стремления уйти от врагов.
Легкие разрывало, подстегнутые адреналином мышцы онемели. Но тело снова и снова распрямлялось живой пружиной, а когтистые лапы продолжали отталкиваться от земли, унося от кишащего ужаса, который затапливал пространство.
